Ещё Монах спросил о состоянии головы ночного гостя.
– Голова цела, осколки спину посекли.
– О, це гарно! Барма, отрежь ему башку, с собой заберёте. Все должны в одном месте лежать. На башку ему будёновку солдатскую старую и кинжал в зубы. Это будет страшно и символично. Когда Маннергейму доложат, он поймёт, от кого привет. Это вы тоже хотели? – спросил у майора.
– Мы хотели, чтоб красноармейцев как баранов не резали. Давайте, хлопцы, сыграем эту страшную оперу.
– Не такая страшная, как противная.
– Не кажи «гоп», под пулемёт сгоряча попадёшь, если сразу не побьют, поковыряетесь. Ну-ка, Француз и Барма, нарисуйте мне планы цёго хутора. Каждый малюйте врозь, як запомнили.
Сравнив два наброска, сказал: «Добре».
– Барма, как видишь начало?
– Если сторожатся, то пост, скорее всего, вот здесь, в сарае. Отсюда и нужно начинать. Часового можно выманить, вроде зверь пришёл. Рысь или росомаха.
– Чего мудрить? Подпалить к свиньям собачьим!
– Неплохо. Тишина нам не нужна. Спалить весь хутор. – Тут майор вмешался. – Только чтоб никто не ушёл.
– Молодёжь во второе кольцо посадим – муха не пролетит. Полчаса на подгонку одежды, оружия, и лыжи майор хорошие привёз. Откуда, кстати?
– У спортсменов занял. Финские, шведские и норвежские. Вернуть бы нужно.
– Три с половиной часа спать, поснедать и вперёд. Старшина пошёл инструктировать ночную охрану, чтоб не подстрелили своих, когда будут возвращаться.
Постепенно все улеглись, и землянку заполнили обычные звуки спящих мужчин. Кто-то похрапывал, Монах постанывал, майор проверял лыжные крепления, хотя внимательно просмотрел, когда забирал инвентарь на спортивном складе. Ему хотелось своими глазами увидеть страшную работу пластунов. Вспомнились рассказы стариков, как лихо дурачили умелых черкесов в былые времена. Как защищали они родные станицы и табуны, как ходили в ответные набеги в горы Чечни, а ещё не давали покоя мысли о дальнейшей судьбе казаков. Выполнят ли НКВДшники свои обещания. Таких бойцов терять было жалко и нерационально. Тройка стоящих пластунов за пару недель смогла превратить даже не служивших парней в отличную разведывательно-диверсионную команду.
Конечно, научить за это время стрелять «на хруст» в темноте невозможно, но научить не мешать тоже важно. Главное – как они подобрали слова, что учились и тренировались все до седьмого пота и ещё немного. Ах как хотелось ему посмотреть эту команду в деле. Но ему и старшине это категорически запретили. Даже в хорошо продуманной операции всего предусмотреть невозможно и есть вероятность, что кто-то их увидит, запомнит, расскажет. Тогда вся задумка летит к чертям собачьим.