С утра на Элен напала задумчивость. Она открыла окно своей комнаты, желая послушать перезвон церковных колоколов. Хвала небесам, что сегодня воскресенье и не надо идти на работу! Элен нравилось созерцать волшебные виды в этой части департамента Дордонь, которую их мать всегда называла Черным Перигором. Это была земля дубов и сосен, каменных ущелий и замков на вершинах скал. Только здесь существовали на редкость красивые деревушки. Их дома, построенные из известняка, казались ломтями белого хлеба, намазанными маслом. Элен смотрела, как солнце пробивается сквозь туман раннего утра, чтобы посеребрить ленту реки и позолотить крыши. Здесь царила настоящая весна. Воздух был свежим и прозрачным, как хрусталь.
– Как чудесно мы здесь заживем! Правда, Элен? – спрашивала Флоранс семь лет назад, когда они только поселились в старом летнем доме, унаследованном матерью.
Извилистая дорога соединяла дом с ближайшим городком Сент-Сесиль.
Бедняжке Флоранс тогда было всего пятнадцать, и Элен, вдруг оказавшаяся in loco parentis[1], постоянно напоминала себе, что ее младшая сестра еще ребенок.
– И мы побываем в замках и пещерах? – допытывалась простодушная Флоранс.
– Конечно. Обязательно побываем, – отвечала Элен, всеми силами желая сохранить невинные представления младшей сестры о мире.
Внезапная смерть отца Шарля Бодена бесповоротно изменила жизнь каждой из сестер.
В детстве мать часто приезжала в Сент-Сесиль на каникулы. Наведывалась она сюда и в первые годы замужества; в основном летом, когда отец работал дома. Он был наполовину англичанином и наполовину французом. До своей смерти отец служил чиновником в лондонском Форин-офисе. В деревне хорошо помнили прежнюю маман, и потому сестры без труда вошли в деревенское сообщество, хотя находились и те, кто не одобрял решение Клодетты, возмущаясь, как она могла отправить трех дочерей в самостоятельную жизнь.
– Прогуляюсь в кафе, – сообщила Элиза, приоткрыв дверь.
– В воскресенье? – Элен пристально взглянула ей в глаза.
– Всего на несколько минут.
– Не боишься?
– Конечно боюсь. Едва проснусь, и до самой ночи страх постоянно со мной. Те, кто говорит, что им не страшно, врут.
– Элиза, прошу тебя, будь осторожна.