Опять «ууу», «эээ», «ааа». Лоло прислушался, кивнул.
– Всё началось, когда принесли нас. Камни говорят, что мы первые дни сильно плакали. И им впервые стало… больно? – Лоло так удивился, что даже очки вспотели. – Да, боль. А потом мы перестали плакать, но боль осталась. А сейчас… Э…
Лоло вновь прислушался.
– Я не очень понимаю. Они говорят про белого человека с глазами-звездами, вроде как он был здесь несколько лет назад.
Лоло умолк – заслушался. Еще бы! Голова просто кругом! Значит, всё началось с нас? Как? Почему?
– Про что ещё поют? – тихо спросил Тилька.
– Я не очень понял. Подождите! – ответил Лоло, даже палец поднял.
Мы уважительно умолкли.
Нет, всё-таки раньше я бы ржал во всё горло – ну что за бред-то? Поющие стены, дорога из звёзд. Трижды «ха»! Но сейчас сидел так же тихо, как и остальные. Ждал.
– Это какая-то история, – наконец сказал Лоло. – Наверное. Не знаю. Что-то вроде… Для того чтобы найти потерянного среди звёзд, король должен поднять живые стены. Тогда они проложат дорогу или туннель, или что-то в этом роде, чтобы кровь могла прийти за своими детьми.
Кровь?
– А что это значит? – спросил я.
– Не знаю, – пожал плечами Лоло, – камни про это не поют.
Но голос у него все-таки дрогнул. Соврал – понял я. Все это поняли. Все посмотрели на меня, даже Лоло. И я должен был это сказать, поэтому сказал:
– Они нас нашли.
* * *
Это отец. Сейчас я это точно знаю! Он начал сниться не так давно, не больше года.
Во сне я шел по городу. Здания кругом разрушены то ли войной, то ли просто временем. И тут вдруг увидел его, отца.
Сперва испугался, конечно. Идешь такой, а тут бац – мужик перед тобой. Но не убежал. Он так посмотрел на меня – так грустно, что я перестал бояться. Просто стоял поодаль и пялился. Не понимал, чего ему надо?
Во второй раз он приснился спустя месяц или около того. Как раз зима была, и я снег во дворе кидал. Замерз до жути! Как итог – простыл. И вот снова сон: разрушенный город, мужик. Посмотрел на меня и давай подходить. Думаю: пофиг! Так плохо было. А он меня на руки взял и занес в один из домов. Там была кровать с теплым таким одеялом. Я не удивился – сон все-таки. Он меня укутал, а потом у него в руках появилась чашка. Он осторожно, по глоточку поил меня. Улыбался. А когда я проснулся, то уже не болел.
Так он мне приснился еще три раза. В последний раз – да! – где-то за неделю до того, как всё началось. Во сне было лето, летали бабочки. Отец тогда заговорил со мной. Он сказал: