Закончив семинарию в 28 лет, я принял сан протестантского пастора. Протестантизм – отдельная ветвь христианства с преобладающими тенденциями современного подхода к священным текстам. Я не должен был носить рясу или колоратку. Я просто проповедовал людям Евангелие и помогал наладить жизнь. Так же когда-то помогли мне.
Когда я услышал, что в далёкой Испании, в неблагополучном районе Полигоно-Сур в Севилье пустует церковь, на которой Ватикан "поставил крест" так же как я на спортивной карьере, я тут же принял решение.
После долгих скандалов и уговоров, Джен сдалась, и мы отправились служить людям. Точнее я. Джен была противна даже мысль о такой жизни. Но её отец, человек алчный и не глупый, заставил её отправиться со мной. Развод был не нужен нашим семьям. Но нужен ли нам этот брак?
Встряхнувшись, я вынырнул из омута воспоминаний, прошел на кухню и взял телефон. Мне даже некому было позвонить. Перед глазами возник образ смуглой, невероятно красивой брюнетки. И её слова о том, что у неё нет телефона. Я бросился в спальню и начал рыться в своих вещах, которые Джен так и не сложила в шкаф. Нащупав коробку, я улыбнулся. Перед отъездом я купил жене новенький смартфон, но так и не успел отдать. Ноги сами несли меня к грузовику.
Бросив коробку на пассажирское сидение, я доехал до круглосуточного магазина и с облегчением увидел за стеклом витрины сим карты. Протянув продавцу купюру, я схватил покупку и как пацан бросился к грузовику, на ходу разрывая упаковку новенькой сим карты. Сев за руль, я помчался в сторону церкви. Проезжая мимо неё, я увидел на крыльце одинокую тоненькую девичью фигуру.
Заглушив мотор, быстрым шагом отправился туда, где сидела та, что завладела моими мыслями. Лайла выглядела больной. Зябко кутаясь в какую-то кофту, девушка плакала. Что могло случиться поздно ночью? Что заставило эти глаза цвета дорогого виски так горько плакать?
Она обернулась и, заплакав еще сильнее, бросилась прямо в мои объятья. Сначала я растерялся, но потом обнял её и убрал прядь волос, которая падала прямо на лоб. Лоб был горячим, девочка была больна. Подняв её на руки, я понёс её к грузовику и усадил на пассажирское сидение. Про себя отметив, насколько она худенькая, почти невесомая. Она не сопротивлялась, только тихо всхлипывала. Я вёз её домой. К себе домой.