В общем, мой, признаюсь, довольно немузыкальный вопль тем не менее привлек Майкино внимание, так оно и завертелось: в тот день мы вернулись к Майе домой вместе, где я и обосновался навеки вечные, уж не сомневайтесь. И любому, кто неосторожно посмеет высказать сомнения на сей счет, я не премину быстро объяснить, насколько он неправ. Поверьте, я большой мастак отваживать непрошенных гостей. Впрочем, вам еще предстоит в этом убедиться.
Как только Майка двинула на кухню, я сразу же вскочил с кровати и выглянул в окно. Встал я потому, что, во-первых, страшно не люблю, когда что-то в доме происходит без меня. Ну могут у меня быть маленькие слабости? Во-вторых, стоило проверить, не придется ли Майе тащиться на работу уворачиваясь от молний. Воля ваша, а есть в грозе что-то неприятное. Не то чтобы я ее боялся, конечно. Подумаешь, гроза! Но вот за Майку я всегда переживаю. Как представлю ее на улице, с зонтом, привлекающим молнию как магнит… Хотя эта гроза была довольно странной. Во всяком случае, раскат грома никакими всполохами молний не сопровождался, зато во дворе раздались такие вопли, что у любого шерсть дыбом встанет! А уж лексическому набору, с которым жителей нашего двора безостановочно ознакамливали на несколько голосов, позавидовал бы любой знаток фольклора с не слишком тонкой душевной организацией.
Посмотрев в окно, я убедился, что переживал зря. Гром оказался всего лишь грохотом, с которым мусорный бак, некогда спокойно стоявший себе на выезде из нашего, к слову, довольно просторного двора, влетел в еще открытый подвал почты в тот момент, когда почтовая машина отъехала от него.
Незадачливый почтальон только успел потянуть железную дверь подвала, чтобы закрыть его, когда во двор на полной скорости попыталась вписаться машина нашей соседки, толстухи Нинки. Даже не буду повторять избитый вопрос, задаваемый мужчинами с начала женской эмансипации: "Зачем, зачем, за каким экзотическим фруктом лучшей половине человечества понадобилось непременно управлять средствами передвижения???"
Вопрос этот впервые задал, воздевая руки к небесам, мужчина, когда первая женщина решила, что ей надоело ездить на шее страстотерпца-мужа, и она впервые взгромоздилась на козлы уже неведомой нашим современникам повозки, крепко вцепившись совершенно не предназначенными к этому рученьками в вожжи, чтобы на корню уничтожить саму идею организованного дорожного движения. С тех пор повозки многократно видоизменялись, а вот вопрос дошел до наших времен в неизменном виде.