И откуда здесь образовалась такая куча камней?
Гражданские с метеостанции обычно в дела военные нос не совали. У них «своя свадьба, у нас- своя!». Чего к бойцу приставать? Заведёт ещё, какой провокационный разговор, тайны военные захочет выпытать. Особист мне тогда много чего интересного за два часа понарассказывал про врагов и тех, кто не проявляет должной бдительности. Не дай Бог, печеньки с вареньем начнёт предлагать, а Веня ведь голодный, это же хуже пытки будет!
Лучше уж сразу отогнать его от себя.
Ну и пришлось Вене послать его далеко и коротко, по-солдатски.
А кто ж знал, что это новый командир части «чернопогонников»?.
На нём же ничего не написано было!
Ни бирки, ни погон.
Впечатление нормального, сугубо гражданского человека производил, а не офицера. Веня потом уж сообразил, что он настоящий полковник, когда услышал хорошо отработанный командирский голос, обращённый к проходившему мимо наряду, возвращающемуся с развода на плацу:
"Арестовать!"
Так начался новый, но не менее увлекательный период Вениной службы…
В то время комендантом гарнизона только-только был назначен «чернопогонник» капитан Батырлиев. Перевели его из печально известного Карагандинского дисциплинарного батальона. Ему же надо было отличиться на новом месте!
Вот он и создал, как он сам говорил, образцовую гарнизонную гауптвахту, оборудовав её из бывших душевых кабинок: четыре камеры размером три на метр с лязгающими засовами на капитальных металлических дверях с глазками.
Всё по-взрослому, по-настоящему!
Одна из камер даже была предназначена для особо отличившихся и непокорных. Выпуск бывшего водопровода там был не демонтирован и в камеру можно было при желании запускать воду. Вдоль пола посередине проложили кусок рельса.
Арестант должен был спать на деревянном щите, который и устанавливался с трудом на этом рельсе. Для того чтобы не упасть в воду, надо было, лёжа на этом щите, постоянно контролировать себя, поддерживая равновесие.
Называлась такая система «вертолёт».
Какой тут сон на вертолёте, лётчик же не должен спать!
И такое великолепие простаивало уже вторую неделю, арестантов-то не было! А тут Веня, первый постоялец!
Глаза Батырлиева сияли неописуемым восторгом: наконец-то!
Тут же выставили первый караул, появилось даже два «выводных». Венино самомнение тогда резко возросло (два выводных – для его одного!).