– А ты чо сидишь? – Дима Дима тяжело опёрся на столик и придвинулся к Зарине, которая, оставаясь ко всему безучастной, молчала. «Викинг» глядел ей в лицо с такого близкого расстояния, что борода щекотала Госпоже её гладкие, ничем не защищённые плечи. – Иди, пляши, чо не пляшешь… разучилась, што ль, плясать…
– Да не хочу я. – Зарина дёрнула плечиками, окинула соседа почти брезгливым взглядом и отодвинулась.
– Да лан, – тяжело вздохнул он, – всё нормально, мля.
Заметив, однако, что между ним и Госпожой увеличилась дистанция, Дима Дима снова сократил её, на этот раз не просто придвинувшись вплотную, но обняв соседку за талию. Вялая рука его, впрочем, всё время соскальзывала, и он пристроил её на спинке стула.
– Бизнес, Госпожа, чо ты хочешь, санкции… – Дима Дима пытался смотреть Зарине в глаза, по-прежнему на интимном расстоянии, но голова его, будто намагниченная, стремилась прилепиться к столу. Тогда он, с усилием преодолевая мощное притяжение стола, подставил под голову руку, та покачивалась.
– Вот ты пришла, нах, нарядная, детям помогаешь… А платьишко твоё не купили – слёзки закапали… А ты выйди, Госпожа хорошая, выйди, нах, спроси у этих всех чуваков, мля, вот, что здесь сидят, спроси: пацаны, мля, как там у вас дела? И все тебе скажут: жизнь, дорогуша, штука тяжёлая! Мля и нах. Сегодня ты на яхте девок катаешь, завтра лаптем щи хлебаешь, я те говорю… а вам тут платья от помпадуры, нах… Все поэтому бегут, Госпожа. Кто куда. А я – я остаюсь… Чо бежать-то, нах? Этот говорит, валите, тот – нах, сидите. Тот – евро, мля, этот – доллары… Биткоины, мля, мировой кризис!! На-ду-ва-ло-во! Кругом, нах… Штоб ты знала. Аналитики, мать их…
В эту минуту заиграл медляк и звезда проникновенным голосом вступила: Лааааааавэйуууууууууу ин зе мониииииииинг…
– Лавэ, всем подавай лавэ, – вздохнул Дима Дима, прижимая снова талию Госпожи. – Нет, честно, хотел свалить, нах, думал, да, свалю… партнёры звали, Шарлотта плакала, мля, рыдала, прям, волосы… это, рвала… Давай, говорит, в Женеву или Лозанну, а я не хочу. Вот не хочу! Чо я там буду делать, в Женеве, а? Ну вот чо я там забыл? Я, Госпожа, наоборот! Их зову оттуда сюда, а он? Не знаю, говорит… Хочу. Мля. Рынок привлекает. Нах. А страшно!
– Кто он?
– Да ленинградский – нах – почтальон! Друг мой… Денег – во! – Дима Дима очеркнул шею. – Владелец, это… нах… заводов… Если рискнёт, так рискнёт!