Чудовищный рык сменился звонким человеческим смехом. Изуродованное тело сопротивлялось и, пытаясь отползти в сторону, с ужасом смотрело на беззаботное лицо с горящими от ярости глазами. То был юноша. Едва смех прекратился, как он положил руку на сердце добычи. Всё ещё улыбаясь, хищные глаза с любовью наблюдали последние мучения жертвы.
– Я мог бы погонять тебя ещё, жалкий вампир, – молвил он, поглаживая область сердца. – Но уж слишком тяжко ты дышал.
– Ты никогда не заслужишь рай!
– Рай? Зачем это всё? Мы ещё увидимся, мы все связаны одной плёткой. Но вам, хилые кровососы, ещё придётся постараться, чтобы встретить меня на другой стороне.
– Давай, собачка, чего же ты ждёшь?!
Вампир плюнул в лицо оборотню. Поглаживающая жертву рука тут же вошла внутрь, и на лунный свет появилось чёрствое сердце. Парень утёр лицо и с размаху засунул добычу вампиру в рот.
– Это моё шоу, и не стоит его портить, – философски молвил он.
Малые Карелы удивительно красивы осенью. Валера Карпов обтёр тёмно-красные руки о траву и поспешил найти деревянный домик для ночлега. "Даже не хочется марать такое создание природы своим присутствием", – думалось оборотню. Дома в музее деревянного зодчества совсем не охранялись, и Валера с удовольствием проводил в них летние и осенние ночи. К тому же, Карелы напоминали Карпову о былых победах. Когда-то от его ножей, пуль и когтей здесь пал не один десяток вампиров и прочих порождений ада. С такими мыслями засыпается хищнику много лучше.
Казалось, парень уже выбрал скромный ночлег: одноэтажный домик на опушке из черноватого прогнившего дерева с чердаком держался ветхо, а на двери висел ещё царских времён большой замок. Внезапно Карпов почувствовал притяжение, но в то же время и неприязнь. Ему страшно хотелось зайти, но другое «я» протестовало. Человеческое начало взяло верх, и Валера попал внутрь.
Карпов хотел было располагаться, но внутреннее беспокойство не давало ему сделать и шаг на новом месте. Валера принялся осматривать дом. И чем ближе охотник подходил к чердаку, тем сильнее становилось волнение, которое постепенно перерастало в навязчивый страх. Он нашёл лестницу, ведущую наверх. Превозмогая внутреннее сопротивление, Карпов начал подниматься.
Скрипнула дверь люка. По пути Карпов не смог представить картины, которая заставила бы его испытывать дрожь. Но более неожиданного Валера всё равно бы не вообразил. Едва он открыл проход, как, ещё стоя на лестнице, охотник громко охнул от удивления. На стенах чердака висели серебряные колы и стрелы. Карпов осторожно осматривал оружие и тщетно пытался прикинуть, сколько веков оно пролежало здесь.