– Иди к машине. Холодно, – словно сквозь вату донеся его тягучий голос.
Впервые за сегодняшний день он обратился непосредственно к ней. А ведь утром даже не соизволил поздороваться.
Не реагируя на приказ, Сладкова продолжила рассматривать мужчину. Детально разглядывала уже знакомые черты лица, наслаждаясь реальным «изображением». Мощные скулы, прямой нос, тонкие, но не жесткие губы и притягательные карие глаза. Ей нравилось все! Нравилось, как Аравин стриг волосы, оставляя лишь короткий черный ёжик на голове. До него хотелось дотрагиваться, ощущая собственноручно, колется ли он? Нравилась его смуглая ровная кожа и мелкие, будто «битые» пиксели, шрамы.
Хоть иногда руки так и чесались нарисовать Егора, Стася боялась это делать. Хорошо осознавала, что будет недовольна схожестью с «оригиналом». Будет нервничать. Начнет перерисовывать. А это уже может сложиться в бесконечность.
– Правда, Стася, пойдем – вмешалась баба Шура. – Не хватало еще простудиться.
Девушка медленно опустила взгляд. А Егор еще некоторое время смотрел на упавшие веером густые ресницы. Будто надеялся снова увидеть зеленые озера.
С трудом вспоминая их первую встречу, анализируя рассказы бабушки и наблюдая за Стасей сегодня, Аравин думал о том, что невозможно быть настолько непосредственной в восемнадцать лет.
Стася была очень открытой. Все эмоции настоящие, живые, необдуманные. Тут она плачет, тут, нахохлившись, злится, тут застывает в недоумении, тут уже смеется и снова недовольно фыркает. Не было в ней фальши. Душа наизнанку. Она не стеснялась своих эмоций и не придумывала то, чего нет. Сейчас на кладбище она не грустила и не пыталась «сыграть» эти чувства. Просто тихо стояла у могилы. Успела пустить слезу в машине. Егор не уловил смысла ее бормотаний, обращенных к Александре Михайловне, но отчетливо слышал шумные всхлипывания. Видел в зеркало заднего вида, как девчонка утирает платком слезы и откровенно сморкает нос. Невольно улыбнулся краешком губ. Забавная она. Чистая и настоящая.
Аравин помнил, как разительно отличалась квартира ее отца до переезда Стаси и после. Буквально за пару дней Сладков засрал все. Каких же трудов, должно быть, стоило следить за порядком в этом откровенном борделе? Там же бесконечно проходили какие-то попойки.
То, что характер у девчонки не сахар – это как пить дать. Аравину даже захотелось увидеть ее разъярённой. Эмоциональные люди всегда вспыльчивы, всегда говорят то, что думают, даже если это противоречит всем правилам морали. Но в этом и вся соль.