– Непростые у них песни. Но мне тоже нравится, – честно сказала, не придумала. С десяток песен этой группы было у нее в плейлисте.
В этот раз Егор даже головы не повернул.
Полное безразличие со стороны мужчины вызвало новую волну обиды.
– Как думаешь, в какую сторону я ударюсь после того, как ты запретил мне заниматься боксом? – спросила едко, хотя хотела, чтобы голос прозвучал равнодушно. Не умела так. Рано ей еще с Аравиным тягаться.
Челюсти Егора сжались. И эта реакция ей даже понравилась. Потому продолжила, не обращая внимания на то, как сердце с опаской забилось сильнее.
– Что бы ты хотел, чтобы я делала? Может, мне пойти на курсы кройки и шитья? Или вышивать крестиком? Хотя все это настолько скучно, что прям не знаю… – сделала вид, что правда задумалась. А сама едва справлялась с дыханием. Так сложно было говорить ровным и спокойным голосом, когда внутри все переворачивалось. – Чем в твоем понимании занимаются девчонки? – немного издевки, не скрывая иронии.
– Вот ты неугомонная, – раздраженно выплеснул Егор, не отрывая глаз от дороги. – Просто закрой рот, – жестко добавил сквозь зубы.
– Проще всего так сделать, – негодующе ответила Стася, рвано втянув воздух.
– Для тебя, видимо, сложно.
– Хочешь сказать, что я много говорю? – сумасшедший азарт управлял ею, не слушая разума. Каждый раз думала: «Еще одна фраза, и замолкну». Но не могла остановиться.
– Я бы сказал, зря сотрясаешь воздух. Со мной не нужно сражаться. Все равно будет, как я сказал.
Девушка цокнула языком и прищурилась на это заявление. Покачала головой из стороны в сторону, будто не веря, что Егор вдруг проявил столько «участия» в ее жизни.
– Я не понимаю тебя, – откровенно и в какой-то мере безнадежно сказала она.
Глянул на нее неясно: то ли серьезно, то ли снисходительно. Но когда заговорил, голос прозвучал приглушенно.
– И не надо. Просто делай, что я говорю.
Пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова.
Поняв смысл сказанного, Стася непримиримо вздернула подбородок, но промолчала. Прикусила язык и промолчала. Снова отвернулась к окну и уставилась в темноту пустым взглядом.
Когда мотор, наконец, заглох у ворот загородного дома, на некоторое время оба застыли. Сидели и смотрели прямо перед собой через лобовое стекло на открывающиеся ворота. Не прощались, будто еще что-то должно быть сказано.