К этому времени римские власти сделали великое открытие. Они начали подозревать, что христианин – это не совсем то же самое, что еврей.
Вряд ли мы можем винить их в том, что они совершили эту ошибка. Исторические исследования последних ста лет все более ясно показывают, что Синагога была центром обмена информацией, через который новая вера передавалась остальному миру.
Помните, что сам Иисус был евреем и что он всегда очень тщательно соблюдал древние законы своих отцов и что он обращался почти исключительно к еврейской аудитории. Однажды, и то лишь на короткое время, он покинул свою родную страну, но задачу, которую он поставил перед собой, он выполнил с помощью и для своих скверных евреев. И в том, что он когда-либо говорил, не было ничего, что могло бы создать у среднего римлянина впечатление, что между христианством и иудаизмом существует заведомое расхождение.
На самом деле Иисус пытался сделать вот что. Он ясно видел ужасные злоупотребления, которые совершались в церкви его отцов. Он громко и иногда успешно протестовал против них. Но он вел свои битвы за реформы изнутри. По-видимому, ему никогда не приходило в голову, что он может быть основателем новой религии. Если бы кто-нибудь упомянул ему о возможности такого, он отверг бы эту идею как нелепую. Но, как и многие реформаторы до него и после, он постепенно был вынужден оказаться в положении, когда компромисс был уже невозможен. Только его безвременная смерть спасла его от участи, подобной участи Лютера и многих других сторонников реформ, которые были глубоко озадачены, когда внезапно оказались во главе совершенно новой группы “вне” организации, к которой они принадлежали, в то время как они просто пытались сделать что-то хорошее “изнутри”.
В течение многих лет после смерти Иисуса христианство (если использовать это название задолго до того, как оно было придумано) было религией небольшой еврейской секты, у которой было несколько приверженцев в Иерусалиме и в деревнях Иудеи и Галилеи, и о которой никогда не слышали за пределами провинции Сирия.
Именно Гай Юлий Павел, полноправный римский гражданин еврейского происхождения, первым признал возможности новой доктрины как религии для всего мира. История его страданий рассказывает нам о том, как ожесточенно еврейские христиане выступали против идеи универсальной религии вместо чисто национальной конфессии, членство в которой должно было быть открыто только для людей их собственного народа. Они так сильно ненавидели человека, который осмелился проповедовать спасение как евреям, так и язычникам, что во время своего последнего визита в Иерусалим Павла, несомненно, постигла бы участь Иисуса, если бы его римский паспорт не спас его от ярости его разъяренных соотечественников.