Я помнил только обрывочные эпизоды, в голове все продолжало двигаться, во рту было сухо.
– Иди на огонек – повторял кто-то.
Я принял вертикальное положение и увидел крохотное пламя от спички, слабо виднеющаяся в этом свете, ко мне тянулась рука. От неожиданности я отпрянул, но увидел знакомую татуировку – ко мне тянулась рука спасения в лице Геллерта. На ощупь я пополз в его сторону. Геллерт тряс лампочку, пытаясь добыть немного света, затем, не произнося ни звука, он велел следовать за ним. Я осторожно крался по его следам, боясь на кого-нибудь наступить. Мы остановились, Геллерт наклонился над чьим-то телом и пальцами раскрыл лежащему один глаз, направив слабый свет лампы на зрачок. Так же быстро он разжал пальцы и проделал эту же процедуру с другим человеком, тот закрылся руками, прячась. Мы переходили от одного тела к другому. Паника, засевшая у меня где-то в желудке, поднималась к горлу – зрачки многих людей не реагировали на свет. Я затрясся от ужаса, осознавая, что нахожусь в комнате, состоящей на треть из трупов. Я заозирался по сторонам, в темноте ничего не было видно, но я почти в обморочном состоянии был готов уворачиваться от хладных, тянущих свои лапы, тел. Геллерт нашел того, кого искал, хоть Мэлоди и не подавала признаков жизни, ее зрачки сузились от света. Гел отдал мне лампу и взвалил девушку на руки, в беззвучном жесте я понял, что надо искать остальных. Рыжие волосы Индии я нашел в конце коридора, нечаянно на них наступив. Индия, свесившись, лежала поперек сидящей Доминики, а Доминика выронила ее голову и отчаяяно пыталась одной рукой прикурить.
– Нужно уходить – сказал Геллерт, тряся Доминику за плечо – сама идти сможешь?
Она медленно кивнула, и я помог ей подняться, Индию тоже пришлось тащить на руках. Геллерт повел нас к выходу. Я еле поспевал за ним, попеременно смотря под ноги и отодвигая волосы Индии, закрывавшие мне обзор. От коридоров уходило множество коридорчиков, я боялся свернуть не туда и остаться в этом потустороннем лабиринте.
«Какое счастье, что Геллерт в сознании» – я периодически оборачивался и следил, идет ли за нами Доминика.
Пройдя несколько пролетов, я подумал, что неплохо было бы уже где-нибудь забрезжить свету, но с сожалением вспомнил, что никакого света тут нет. Вдалеке послышались возня и крики, инстинкты мои были в боевой готовности и только ждали момента, чтобы разродится нервной истерикой. Геллерт выругался и прокричал, не оборачиваясь: