– Ну что же ты, Добряк, – над завалом выросла патлатая башка Шаура, – подходи, угостим на славу!
Акси вышел из рядов и сделал пару шагов вперед, а Ибериец припустился еще пуще:
– Чего встал, старый сутенер? Испугался? Это тебе не шлюхами торговать!
С баррикады донесся хохот, но чувствовалось, что смеются люди, скорее, через силу – уж больно напряженно звучали голоса
Акциний еще прошел вперед и заговорил так, чтобы его хорошо слышали обе стороны:
– Я не обижаюсь на тебя, Шаур, ведь грех обижаться на глупца.
Ибериец довольно заржал:
– Смотрите, ребята, сутенер заговорил о грехе!
Не обращая внимания, Акси продолжил, и слова его удивили как чужих, так и своих:
– Ты думаешь, мы пришли вас резать? Нет, Шаур, мы пришли только посмотреть.
– На что же?
В голосе вожака иберийцев все еще слышалась насмешка, но спокойная уверенность Акциния уже начала заползать тревогой в его душу.
– На то, Шаур, как тебя, твоих людей, ваших женщин будут жечь и топить в море, как сравняют с землей ваш паскудный поселок, как вырвут этот гнойник с лица города!
Губы Иберийца скривились в злой гримасе.
– И кто же это сделает?
– Город! – Акси развел руками, словно говорил прописные истины. – Город послал против вас солдат! – Он повысил голос: – А ты что думал! Ты думал, что залез в мой карман, и все! Нет, идиот, ты нарушил мир, который всех устраивал, ты начал войну! А война городу не нужна! Ему нужен порядок, а вот война, как и ваш вонючий поселок, ему не нужна! Вас сожгут, сотрут с лица земли, а трупы побросают в море на корм рыбам.
Молчаливое недоумение с обеих сторон стало ответом на его речь. Никто по-настоящему не мог взять в толк, о чем он говорит. Городу всегда было наплевать на разборки банд, и власти никогда не вмешивались, считая за благо, когда бандиты убивают друг друга.
Акциний дал напряжению накалиться и, заметив поднявшийся над домами первый столб дыма, закричал:
– Обернитесь! Ваша гибель уже за вашими спинами!
Головы на баррикаде дернулись в сторону поселка, а там уже вовсю бушевало пламя. Зарокотал барабан, и разрозненно зазвучал клич имперских легионов:
– Барра! Барра!
Клич звучал все громче, заглушаемый лишь воплями женщин и плачем детей. Зарево пожара окрасило горизонт, и на этом фоне слова Наксоса прозвучали как приговор:
– Беги, Шаур! Бегите все, пока еще можете!