– Ну, придёт Мария, вдохновит на пару полезных строчек, даже больше, пускай. Выпьем вина в кафе «Вифлеем», но это после читки на радио. На улице моего имени посидим, продавим немного лавку собой, опадём парой листьев, погрузимся в мешок, окажемся в куче листвы и будем навсегда сожжены.
Фёдор подумал: «Честь человека начинается там, где кончаются деньги, их надо перемешивать порой и чередовать, варить из них суп и кормить им в церкви бомжей». Включил телевизор и начал смотреть фильм о себе – случайно попал на него. В какой-то момент даже заплакал, когда речь зашла о его смерти, но довольно кивнул в момент пушкинской речи, понимая, что это крест: Пушкин-Толстой, Лермонтов-Достоевский. Переключил после конца кино на музыкальную передачу, послушал новинки техно, покачал головой. «Любая война в истории, любое движение головы, любой завтрак, обед или ужин, любой чих или кашель, любая поездка направлены на борьбу, на победу, на космос, на поглощение его, постижение, внедрение себя в него, только в различных качествах и обличиях, и они описаны в гороскопах: лев, телец, водолей или рак борются, чтоб завоевать этот мир». Он вышел на улицу и сел на лавочку возле дома, рядом сидела девушка с пепельными волосами, она попросила его прикурить, выдохнула в левую сторону и представилась Надей. Сказала, что читала его романы, в целом, они ей нравятся, но не всё в них поняла. Он взял её за руку, она её не отдернула, просто заулыбалась в сторону. Спросила:
– Что сейчас пишешь?
– Роман о людях, их столкновении, радости вместе и горе.
– Не банально?
– Смотря как написать.
Поговорили об Осаму, обсудили его самоубийство, ставшее для всего мира горой, взошли на неё, воткнули флаг Российской империи, спустились и оказались внизу. «Булгаков – это монада, и „Собачье сердце“ и „Мастер и Маргарита“ – выходы из неё, окна, а также дверь». Окунулись тем самым в литературоцентризм, испили из него букв и слов, поднялись к Фёдору, он подписал ей свою книгу и подарил, а она прошлась по комнате, оценила стихи и прозу, восседающие в шкафу, внесла аромат мыла и духов. Села на диван и стала листать подаренную книгу, будто искать иллюстрации. Фёдор сварил им чай. Они сели за стол и начали делать маленькие глотки, вбирать в себя Т-1000, но не Т-800. Фёдор задумался о Марии, о том, что некрасиво поступает по отношению к ней, но решил посмотреть, как пойдёт эта жизнь. Может, женится на Надежде, если та согласится, и станет писать свой роман, вкручивать в разум текст.