Сначала я думал ответить «нет», хватит с меня впечатлений за день. Но взгляд зацепился за новые серебрящиеся корешки.
– В отличие от других, архивариус – это призвание, а не должность, – продолжал уговаривать Макар. – Заставить работать молодого человека в пыльном помещении в окружении таких «ярких» отчётов об интересной работе невозможно.
– Ага, – согласился я, поедая глазами вожделенные полки. Это ещё круче, я тут почти официально.
– Так что ты там вычислил? Давай, неси уже сюда, посмотрим.
Меня дважды просить не надо. Около десятка папок оказалось. И ещё одна до кучи: я точно запомнил, что она была с краю.
– А эту зачем? Она не отмечена.
– Я её тоже прочту. Это о Рите. Вы знали, что она тоже свидетель?
– Фанатом, что ли, стал?
– Да не, так, просто интересно стало. Сколько же ей тогда лет было, что столько о ней уже написано?
– Рутина. Иногда той информации – абзац. Настройки тонкие, не хочу переделывать. А это что?
Он указал на три самых первых папки.
– Это я тренировался. Только уже не помню, где какая лежала.
– Всё равно положи на место.
Вот вредный старикан, я тут от любопытства помираю, а он заставляет папки расставлять. Как ни удивительно, перепутал я только раз. Папки сами отказывались ложиться в чужую ячейку. Хм, мне тут ещё больше нравится. Когда я вернулся, старик опять ругался, тщательно проверяя ячейки стола.
– Всё, – огорчено сказал он, – чтение отменяется. Кажется, Кот стащил переводящий амулет. Вот и записку оставил: «Верну». Паршивец.
– А, я как-то без… – проблеял я, боясь признаться в своей способности.
– Правда? Точно, Рита же говорила, что ты из этих. Садись.
Это ведь не значит, что если я чего-то не понимаю, то считаюсь дураком?
– Только не перетрудись. Если станет плохо, скажи.
– Мне что, всё это переводить? – ужаснулся я объёму каждой папки.
– Нет, только восстановленный лист. Видишь, он отличается по цвету.
Ну, совсем другое дело. Как я и предполагал, читать голый отчёт не то же самое, что приключенческий роман. Но это ведь к лучшему. Сразу понимаешь, что это было на самом деле. Победы и поражения, чья-то смерть, иногда и по вине того, кто писал отчёт. Тем грустнее, не знаешь, понёс он наказание или избежал его.
– Старик, а тут могут откровенно привирать?
– Вот сейчас и проверим.
Проверим? Он что, издевается? Он же тут работает. Сам всё проверить не мог? Я не поверю.