Сигнал ушёл, в этом не было сомнения, однако ни через несколько минут, ни через несколько часов ответа ни с одной стороны не последовало.
После команда отправляла такие сообщения – просьбы о помощи – несколько раз в день: все, казалось, ушли в никуда, растворившись в космосе. Управляющие организации, роботизированные системы посадочных платформ, порты, колония – все хранили молчание.
Стоит отметить, что «Скопа», несмотря на нарушения сроков и норм торможения, совершенно не пострадала. Приборы функционировали идеально – отлаженно и чётко. Жизнеобеспечение – вода, еда, лекарства, воздух и прочее – подавались по необходимости без сбоев. Внутренних или наружных повреждений (а Рисс с Хэном выходили за борт) также не обнаружилось. Изменения среды не считывались. Словно корабль просто поставили на космодром, заключили, как игрушку, в стеклянном шаре.
Только полная неподвижность да крутящаяся прямо за щитом полупрозрачная пелена – вот и всё, что выходило за рамки.
Откровенно признать, в первые сутки экипаж, хотя и проявил изрядное для такого происшествия спокойствие, всё-таки не совладал с потрясением. У Ремю и Барлоу даже случились истерики – короткие, но эмоциональные. Художник вообще рыдал, ругая себя, что отправился сюда, и Бюро, что те его соблазнили футуристичными образами.
Сомова просто ушла в себя, словно человек, потерявший цель: она бродила по коридорам корабля несколько часов, пока Рисс насильно не загнал её на один из своих тренажёров. Решение неочевидное, но оно подействовало: вывалившаяся из аппарата минут через сорок Кира, приведя себя в порядок, присоединилась к капитану в поисках ответа о причинах случившегося. Юджин держался на подхвате.
Легче всех на незнакомое препятствие, вставшее у них на пути, отреагировала Анарица. Видимо, молодость принимала любые перемены проще. К тому же, несмотря на весьма практичную профессию, доктор Банту была фантазёркой. Не переставая выглядывать в окна, рассматривая разворачивающееся перед нею полотно второго обжитого людьми мира, она просто фонтанировала идеями. Предположениями о том, с чем же они столкнулись. Самыми невероятными, порой откровенно похожими на бред шокированного человека, но излагаемыми так складно и с такой убеждённостью, что остальные члены команды не сразу находили аргументы против. Впрочем, она делала это за них сама, перескакивая от инопланетной инвазии к тайному правительственному эксперименту, от дефектов в расчётах и поломки механизмов к полной иллюзорности их полёта вообще. Но был в её энтузиазме и плюс: она наблюдала. Внимательно и очень заинтересованно разглядывала всё, что творилось снаружи крейсера и «пузыря», в который они угодили.