– Руки сильно болят?
– Уже нет. Ноют в непогоду.
Фернвальд надел перчатку, легко помассировал запястье.
– После смерти дочки я полгода не мог и пальцем пошевелить.
– Дочки?..
– Я разве не говорил? Ты живешь в её комнате.
Он впервые перешел на “ты”. Потолок в форме купола, нарисованные дракончики: теперь все встало на свои места.
– Не говорили.
– Расскажу. Не сейчас, позже, – Фернвальд снова замолчал, в этот раз, надолго.
Решив, что разговор окончен, я собралась уходить. Фернвальд произнес мне в спину:
– Представляешь, у тебя теперь могла быть сестра-ровесница. Кузина, – поправился он. – Всего полгода разницы… Вы бы подружились.
– Я была бы очень рада, – ответила честно.
На следующий день Фернвальд, казалось, забыл о нашем разговоре. Впрочем, я не приставала с расспросами: в конце концов, каждый имеет право нести свою боль в одиночку. Тем более, даже Алану дядя многое не рассказывал, а ведь ассистент уже который год жил с ним под одной крышей, помогал в делах.
К слову об Алане… В отличие от дяди, его не слишком любили: считали замкнутым, хмурым, неспособным поддержать светский разговор. Алан много работал, редко выбирался из поместья или из своего маленького кабинета в академии. Меня до сих пор раздражали его прямота и привычка резко менять тему, но мы все-таки сдружились. Рядом с Фернвальдом я чувствовала себя неуютно, тщательно следила за словами, боялась сделать что-нибудь не так, а с Аланом было спокойно и свободно.
Я согласилась стать его помощницей: делала записи под диктовку, приводила в порядок архив, относила письма на почту, передавала сообщения другим работникам. Иногда выдавались сложные дни, когда и мне приходилось до ночи задерживаться в Академии. Но в остальное время Алан старался отпускать пораньше, давал время заняться своими делами. И украдкой наблюдал за мной.
Однажды, когда я, закончив работу, склонилась над очередной картой пристенных вод, Алан спросил:
– Что ты ищешь?
– Доказательства, что Рейнар выжил. Лазейки. Может, течением его судно отнесло в другую сторону от Стены, и искать нужно было в другом месте. Вдруг он пытается выжить на необитаемом острове? С командой или совсем один. Островов так много в тех краях, – я обхватила себя руками: часто я чувствовала озноб, говоря о брате. – Даже если он за Стеной – кто сказал, что там невозможно выжить? Никто ведь точно не знает.