– Надо бы подойти ближе к деревне, – останавливаясь, произнес негромко Грушевский. Лукин кивком головы согласился с ним.
– Я схожу туда и проведу разведку, мне здесь все знакомо, – прозвучал голос Федора.
Возникла небольшая перебранка, кому идти в разведку. Лукин направил троих: Федора, Грушевского и Ваню, а остальным объявил привал. Сам вышел на опушку леса, осматривая местность. И тут ему неожиданно пришла мысль: «А это место идеально для засады». Не успел он обдумать, как устроить засаду, как увидел приближающихся встревоженных разведчиков.
– В деревне немцы, – выдохнув, почти одновременно произнесли все трое.
Федор доложил, что на том краю улицы виден пожар, а немцев обнаружили с этого края, возле последней хаты, там стоял мотоцикл. Больше ничего узнать не удалось. Повисла тишина, со стороны деревни послышался шум, похожий на звук моторов.
– Надо устроить засаду. Начнут отстреливаться – в бой ввязываться не будем, тут же уйдем, – нетерпеливо высказался Грушевский.
Лукин приподнялся и начал отдавать команды, кому какое место занять для стрельбы. Ваня спустился в низину, которая подходила к дороге: ему предстояло бросить гранату в подъезжавших немцев – это и будет сигналом открыть огонь остальным. Левая часть взгорка досталась Федору, Грушевский залег в выемке, словно в окопе: он должен был стрелять в водителя, если в колонне окажутся машины. Лукин расположился чуть позади комиссара, ему были видны все бойцы его небольшого полка. На этот раз он взял автомат и, оказывается, не ошибся: им будет хорошо прикрывать отход в случае затягивания боя.
Ох и медленно приближалась колонна. Впереди ехали два мотоцикла, в которых сидели немцы с бляхами на груди – похоже, жандармы; за ними двигались две грузовые машины, одна без тента, в кузове которой плотно сидели солдаты, вторая – накрытая тентом. За машинами виднелись подводы, за которыми шли привязанные коровы и две лошади.
Гулко стучало сердце у Вани, он уже видел мотоциклы с колясками, ладонь, в которой держал гранату, вспотела. Он все примеривался, когда же бросать эту гранату, от его броска зависело многое, это и не давало унять дрожь в теле. Он даже не осознал, как метнул гранату. Она взорвалась перед коляской, в которой сидел, как ему показалось, мордастый немец, сразу же схватил винтовку и начал отползать назад к Лукину, как и было ему приказано.