– Ну, Артёмка, спроси меня о чём-нибудь про будущее? – задористо обратилась к сыночку.
– Мама, а когда я умру, я никого из гроба, как бабушка Клава пугать не буду? – как обухом по голове. Глазки у Артёмки голубые, внимательные, пытливые. Ответа ждёт.
Отец на кухне привстал, крикнул:
– Кто тебя этому научил, Артём?
С Галины радость мигом стаяла. Она прижала головку сына к своей груди:
– Глупенький, ты будешь жить долго-долго, дольше всех на свете, лет двести! А если я стану старенькой и помру, я к тебе только в хороших снах приходить буду. К богатому, счастливому Артёму Дмитриевичу. Понял, да? И больше никогда маму об этом не спрашивай, ладно?
Той ночью Галина спала маетно. Снилась родная деревня, только почему-то пустая; вместо людей вороны по домам, из-за занавесок выглядывают. Едут они с Артёмкой на тракторе. Почему на тракторе, с какой стати? – непонятно; едут. Вдруг одна ворона, что рядом с трактором шла, подпрыгивала, вдруг в бабу Клаву превращается. И вид у ней такой, как хоронили – волосы на прямой пробор зачёсаны, на глазах монетки, только рот почему-то зашит чёрной суровою ниткою. И вот она будто не идёт, а катится рядом с трактором, плавно так. За ручку двери с той стороны схватилась и дёргает её, дёргает. У Галины всё внутри сжалось: одной рукой рулём управляет, другой дверь держит, чтоб тётка не открыла. Та со всей силы напряглась и вместо того, чтоб за ручку дёрнуть, внезапным усилием губы разжала, порвала верёвку:
– Сы-ы-ы-ы-ына-а-а-а-а-а! – кричит по-вороньи, руку к Артёмке тянет, охвостья чёрных ниток на подбородок ей падают.
Галина спохватилась: а где Артёмка-то? Обернулась, а он рядом на кресле сидит, в той же футболочке, штанишках, сандаликах, только волосы почему-то на прямой пробор зачёсаны и монетки на глазах:
– Ну, вот, мама, а ты говорила, что я никого пугать не буду.
– А-а-а-а-а-а!
– Да что ты дурная! – толкнул её в плечо муж. – Дом разбудишь. Мне завтра перед рейсом выспаться надо, а ты тут, как резаная, вопишь.
Дней через пять. Муж из рейса вернулся. Артёмку из садика забрала. По пути продуктами затоварилась, чтоб мужа с дороги вкусненьким угостить, – и на 10-ый квартал, домой. Открыла дверь, с порога: – Зразы будешь? Сейчас с капустой приготовлю.
Из комнаты одобрительно:
– Спрашиваешь!
Улыбнулась. Угодила, значит. Артёмку от комбинезончика распаковывает, сама от куртки-шляпки освобождается, все мысли уже на кухне, сейчас только сапоги снять. Нагнулась расстегнуть молнию, и взгляд приморозился: