– Тонко… – он грустно ухмыльнулся. – Лучше… налей еще… той, зеленой. Как в прошлый раз.
– Должен тебя предупредить, – Изард выдержал паузу. – Не увлекайся. Каждый глоток из этой бутылки дарит тебе чужие воспоминания. Но вместе с тем стирает часть твоих, наиболее ярких моментов жизни. Опустошив бутылку, ты рискуешь потерять себя.
– Я тебя… понял. Наливай.
Вновь зазвенело стекло, сифон под стойкой изверг из себя шипящую содовую. Пробковый ко́стер, подобно хоккейной шайбе, скользнул по барной стойке и остановился перед его носом. Какой любопытный логотип: голубь, пробитый стрелой. И кровь, капающая в кубок. Не совсем подходит для бара. Неважно, потом спрошу. Его мысли прервал ворвавшийся хайбол с зеленым шипящим напитком. Мускулистая рука, по локоть замотанная полоской красной поношенной ткани, отправила в бокал пару густых капель.
– Катализатор, – ответил бармен на незаданный вопрос, – сделал акцент на теплых оттенках, угощайся, – густые капли медленно распускались внутри бокала ярко-желтым цветком. – И заметь, никакого алкоголя!
Последнюю фразу бармена он пропустил мимо ушей и завороженно смотрел на свой коктейль. Реальна ли Адна? От волнения у него закружилась голова. Там я найду свое счастье. Кажется.
В нерешительности он сделал пробный глоток. Знакомое тепло разлилось по всему телу, пробуждая такие далёкие, чужие воспоминания. Мурашками по коже пробежал едва уловимый летний зной. Большими глотками он опустошил бокал, и мощная волна воспоминаний сбила его с ног. Он упал со стула, но не коснулся бетонного пола. Бар растворился словно зыбкий мираж, его тело то закручивало в спираль, то растягивало, как мокрую тряпку. Он летел сквозь чернеющую пустоту, пока раскалившийся добела солнечный диск не ослепил его.
Прищурившись, он опустил взгляд и увидел вдалеке лес из кубических башенок. Казалось, какой-то великан играл в кубики и хаотично ставил их друг от друга, отчего одни выпирали углами наружу, другие наполовину нависали над многоэтажной пустотой. Особую красоту добавляла неравномерность башенок. Одни уходили на десять-двадцать ярусов вверх, другие же состояли всего из пары-тройки кубов. На крыше таких «коротышек» располагался цветущий сад.
В каждом из таких кубов жила одна, как правило счастливая, семья. По крайней мере до появления «Шума» их городок считался райским местечком, не знающим горестей. Но с тех пор, как мужчин начали призывать на службу национальному исследовательскому институту, жизнь многих семей омрачилась трагическими потерями. Не многие возвращались домой. Но ему повезло, скоро он увидит своих дочерей и красавицу жену.