Пение девушки привлекло внимание моих спутников. Все мы остановились, глядя на прекрасное дитя, не в силах произнести ни слова – настолько поразительный контраст являло собой это небесное создание и его окружение.
Я стоял неподвижно, безмолвно наблюдая эту удивительную картину, и чувствовал, как холод сжимает мое сердце. На мгновение мне в голову пришла сумасшедшая мысль, что здесь и я буду погребен, что стою сейчас на месте своей могилы. Удивительно, но это ощущение пронзило меня в тот самый момент, когда тень от виселицы накрыла движущуюся девичью фигуру. Конечно, это было совпадение, странное совпадение, одно из тех, что мешают сон с явью и реальность с глупейшими предрассудками. Действительно, ведь только безумцу могла прийти в голову мысль, что добрый христианин и искренний последователь святого Франциска Ассизского может закончить свои дни на виселице.
– Давайте преклоним колени, – сказал я своим товарищам, – и помолимся за душу умершего.
Мы поспешили к скорбному месту и молились горячо, не поднимая глаз. Я был особенно усерден в своей молитве, поскольку сердце мое исполнилось сострадания к несчастному, что качался на виселице. Я припомнил слова Господа нашего, сказанные по этому поводу, припомнил и то, что Он простил разбойника, распятого на кресте рядом с Ним. Кто знает, может быть, никто не сказал доброго слова и не даровал этому грешнику прощения перед смертью?
При нашем приближении девушка отбежала в сторону и остановилась, глядя на нас в нерешительности. Однако внезапно, в самый разгар нашей молитвы, я услышал ее звонкий голос: он дрожал от напряжения, словно ужас переполнял ее. Она закричала: «Гриф! Гриф!..» Я посмотрел вверх и увидел огромного, серого цвета стервятника, который кругами плавно скользил вниз. В нем не было ничего, что могло бы напугать ее, и приближение птицы не несло в себе никакой угрозы ни нам, ни нашим молитвам. Но девичий голос прервал нас, и братья, негодуя, принялись бранить ее.
– Остановитесь, – прервал я их, – быть может, это ее родственник. Подумайте об этом, братья мои. Эта чудовищная птица прилетела, чтобы терзать плоть тела его и клевать его глаза. Что же странного в том, что она закричала?
– Тогда, Амброзий, ступай к ней, – произнес один из братьев, – и скажи, чтобы она помолчала, пока мы будем молиться за упокой души этого грешника.