Бахрей, вздыхая, соглашался на какое-то время с доводами капитана и прятал шляпу, чтобы потом, воспользовавшись сложившейся ситуацией, снова напялить ее на себя. Капитан тогда беззлобно бурчал, что, если увидит это произведение искусства забытым на палубе, непременно выбросит за борт. Зная нрав капитана, торговец старательно за этим следил и ни разу не доставил тому удовольствия выполнить обещанное.
Бахрей и Томас спустились по сходням в тузик, уселись – один на носу, другой на корме. Двое матросов сели за весла.
Томас сидел на носу и смотрел в воду. Она была настолько прозрачной, что был виден белый песок на дне. На нем лежала тень от корпуса дхау. Стайки рыбешек жались друг к другу. Более крупные, пестрые рыбы, величественно шевеля плавниками, неспешно передвигались в глубине. У самого дна колыхался темно-зеленый скат.
Лодка плавно покачивалась на волнах. Весла опустились в воду, капли брызг упали Томасу на руку, и сразу же запахло морем. Лодка устремилась к берегу. Когда она ткнулась в песок, Томас выпрыгнул первым, и сразу же накатившая волна намочила штаны и обувь.
Матросы сняли башмаки, подкатили штанины и, выпрыгнув из лодки, втащили ее на горячий песок. Только тогда Бахрей неторопливо сполз с кормы.
Все осторожно приблизились к стене леса и ступили на просеку. Она была узкой. Идти по ней можно было, только вытянувшись цепочкой, друг за другом.
Бахрей шел первым. Он крутил головой, прислушиваясь к шуму леса. Но кроме криков и щелканья птиц ничто не привлекало его внимания.
На узкой просеке было сыро и душно. Широкая толстая темно-зеленая листва кустарников и деревьев под жгучими лучами солнца наполняла округу влажными запахами. Дышалось с трудом.
Саженей через сто заросли поредели, и впереди показалась поляна. Яркая зеленая трава покрывала ее. Здесь дышалось легче.
За поляной слышалось журчание воды. Это был широкий ручей с холодной кристально чистой водой. Над ним порхали бабочки: невзрачно-белые, отдаленно напоминающие капустниц, и одна яркая.
Бахрей некоторое время любовался бабочками, затем снял железную шляпу и зачерпнул ею воды. Попробовал – от холода заныли зубы.
– А ничего водица! – проговорил он. – Ключевая. Где-то рядом из-под земли выходит.
Бахрей вдруг осекся. Взгляд его выпуклых глаз остановился на трех наполненных бурдюках. Это были те бурдюки, которые разведчики взяли с собой. Аккуратно завязанные, они лежали рядком.