5 глава "Танькино молоко"
А Танька долго нас стороной обходила.У нас дома жила кошка – Танька, трехцветная умница – мышеловка и спокойная мать троих котят. Им был уже месяц, они носились по всему дому, путались под ногами, лазили по кроватям. Мы с братом Сережкой играли у нас дома с котятами, а потом они, замученные нашими играми и заботой, спали в своей коробке. За окном падал снег. В печке потрескивали дрова. Мама готовила ужин, дед сидел на кухне и слушал радио. Дома было тепло и вкусно пахло из кухни. А мы валялись на полу, на ковре, лениво болтали и думали: чем бы еще до ужина заняться? Решили поиграть в «альчики». Вы знаете, что это за игра? Тому, кто не знает, объясню. Осенью забивали откормленных свиней и заготавливали на зиму мясо. Замораживали кусками, делали колбасы, крутили фарши, готовили зельцы, варили тушенку и много, много чего еще. Но обязательно первые дни, после забоя, наслаждались жареными кусками свежего мяса, с прослойками жира, и с чесноком. В кипящем сале обжаривался картофель с луком, потом это все укладывалось в одну сковороду, накрывалось крышкой и томилось. Вкуснятина! Аромат шел по всему дому! А еще огурчики, помидорчики, капустка соленые. Еще обязательным блюдом шел холодец. И вот, когда мясо разваривалось, мама сливала бульон через марлю в миски и разбирала мясо на кусочки. Среди костей были эти самые «альчики». Это округлые косточки в суставах. Она обмывала их и отдавала мне, и в придачу еще пару мослов. Это игра наподобие игры в кегли. Так же расставляешь костяшки в линию на расстоянии друг от друга, отходишь и кидаешь в них мосол. Кто больше «альчиков» собьет, тот и выиграл. Наигрались в «альчики», Сережка победил, поиграли с красным заводным железным роботом. Опять развалились на полу перед телевизором. – Ма-ам! Ну, скоро ужин? Есть охота! – крикнула я ей из комнаты. -Сейчас, сейчас! – у нее всегда после «сейчас» еще полчаса проходило. – Маринка! – крикнула мама из кухни. – Пусти Таньку. Танька выбегала на улицу, а когда возвращалась, подходила к окну на кухне и мяукала, просилась. Я побежала, открыла ей дверь. Она зашла, потрясла лапами, встрепенулась всем телом, стряхивая снег с шерсти и запрыгнула в коробку к котятам. Те проснулись, замяукали и полезли к мамкинам соскам, смешно расталкивая друг друга. Мы сидели рядом и наблюдали за ними. – Интересно, а какое у нее молоко? – спросила я так, между прочим. – Не знай,– пожал плечами брат. – Не, ну, у коровы знаю, у козы знаю. А у кошки вот – какое? И тут нам в голову обоим пришла одна и та же мысль. Мы посмотрели друг на друга. – Давай попробуем, – предложил Сережка. – Давай, – поддержала я. Котята уже опять спали, довольные и сытые. Я достала Таньку из коробки. Положила ее на пол, повернула на бок. – Давай ты первый, а я подержу лапы, чтобы не оцарапала, – сказала я. Сережка разгладил в стороны шерсть вокруг одного соска и прижался губами. – Тьфу, – отплюнул он шерстинки и опять прижался к соску. Танька бешено вращала глазами и пыталась вырваться, но держала я ее крепко и она от бессилия стучала хвостом об пол. Брат там что-то чмокал, чмокал. – Ну, что? – в нетерпении спросила я. – Да ничего нет, – он пожал плечами. – Дай я теперь, ты не умеешь, держи Таньку! Смотри как надо! Теперь брат держал кошку, а я пристроилась к тому же соску, что и брат. Аккуратно губами почмокала сосок. Ничего. Еще раз. Опять ничего. Если бы Танька могла говорить, она сказала бы нам что о нас думает, но вместо этого она нервно утробно мяукала. – Маринка! – опять донеслось с кухни. – Что Танька орет? Мы отпустили кошку, она опрометью бросилась под кровать и, мне показалось, лапой покрутила у виска. – Ничего! – крикнула я в ответ. Мы посмотрели с Сережкой друг на друга. На щеках и губах у нас залипли шерстинки. Мы вытирали лица друг друга и тихо хихикали. А потом был вкусный сытный ужин. А потом я долго извинялась перед Танькой.