6 глава "Икра, клубника, городские"
Я всегда ждала лето! Как в песне «лето – это маленькая жизнь». Точнее и не скажешь. Помимо всяких разных проделок, купания и прочего, я его ждала, чтобы поехать на целый месяц в гости, в Оля́, к своим любимым бабулечке и отцу.
Первые три дня для меня были адаптивными: днем все хорошо, а ночью в тишине раздавалось мое тихое поскуливание «хочу к маме». Но и там у меня была подружка, Ленка, и ровно через три дня я уже не рвалась домой, а вместе мы распрекрасно шарахались по селу в поисках приключений. Конечно, они были не такие бедокурные, как дома, но все же.
Следом за мной приезжала моя тетушка Фая, старшая дочь бабули, со своими тремя внуками – Сергеем, Аленой и Ириной. Я им доводилась тёткой, что придавало мне важности и я иногда ходила перед ними павлином, хотя племянник был на год меня старше, одна племянница – одногодка, а вторая на четыре года младше. Уживались мы не очень.
– У, городские, понаехали, – косилась исподлобья я на них.
Чем они мне насолили? Да ничем. Просто они жили по расписанию и всегда под присмотром, и в воспитательных целях тётушка пыталась и меня под это подвести.
Представляете, босоногую вечно чумазую, загорелую, дочь степей все-таки, деревенскую девчушку заставить спать в обед. С этим вопросом с самого садика была беда – боролись, боролись, а потом смиренно ждали, когда я вырасту и покину сие премилое заведение. Мыть руки, ноги, особенно пятки, расчесываться. Да какая это жизнь!? Казарма и только. А они были такие белокожие, даже летом, всегда чистые и причесанные, такие воспитанные, даже носами не шмыгали и не размазывали сопли по всей физиономии тыльной стороной ладони.
И я, домовенок Кузя. Я и тётушка два персонажа из этого мультфильма, я – Кузя, а она – Девочка, которая пыталась привести его в порядок. Бабуля и отец в эти воспитательные потуги никогда не встревали – ученые уже были. Мы с ней противостояли честно – один на один.
В очередной раз, уложив своих внуков в обед спать, она решила приняться за меня.
– Марина, давай мой ноги, руки и тоже ложись спать, – пошла она в наступление.
В детстве у меня была привычка выражать свое недовольство всем своим видом. Я опускала голову вниз, как бык на родео, сдвигала брови в одну линию и смотрела исподлобья так, что болели глаза и готовы были закатиться совсем под лоб и больше не выкатиться, сжимала губы, раздувала ноздри. Ни дать, ни взять – Домовой на тропе войны. Перьев и боевой раскраски не хватало только. Не знаю, как я выглядела со стороны, но себя я считала в такой момент убедительной.