У них всё было хорошо. Валентин любил Эржебет, заботился о ней, практически не спорил с ней; ей же было удивительно спокойно с ним, а, поняв цену истинного спокойствия, она уже не рвалась искать приключения и страсти. Хотя она оставалась ещё достаточно молодой, чтобы не принять здесь философское прозрение за просто возрастную успокоенность. Нет, Эржебет Пинтер по-прежнему оставалась молода и активна в делах, но на личном фронте более не собиралась гоняться за разными мужчинами, предпочтя спокойную и размеренную, практически семейную, жизнь. Почему же не совсем семейную? Положа руку на сердце, Эржебет понимала, что согласится на предложение руки и сердца от Сирхаева. Но Валентин, опасаясь её гнева и казавшегося ему более вероятным отрицательного ответа, не спешил делать ей это предложение. В конце концов, живут же люди и без штампов в паспорте!..
Она пришла с работы на полчаса позже, чем обычно. Несмотря на общую усталость, лицо её светилось какой-то радостью, которую она явно хотела разделить с ним. Валентин обнял её в качестве приветствия.
– У меня для тебя потрясающая новость! – с порога заявила сияющая Эржебет.
– У меня тоже, но более грустная, – ответил он.
Венгерка выжидающе посмотрела на него, перестав даже улыбаться, поняв по тону Сирхаева серьёзность ещё не высказанной им проблемы.
– Мой отец в больнице. Я должен срочно лететь к нему, в Питер, прямо сейчас…
Пинтер сделала два шага в сторону дивана и в изнеможении опустилась на него. Сирхаев догадался, что она плачет, хотя он и не смог толком понять, от чего именно из сказанного им подруга его так погрустнела – она не знала его отца.
– Ты уедешь, Вэл… – глухо сказала Эржебет. – Как раз тогда, когда я впервые в жизни всерьёз почувствовала себя по-настоящему счастливой…
– Я не могу поступить иначе, Бет… – он всегда называл её этим западным уменьшением, не признавая классической венгерской «Эржи», которое использовали её местные друзья. – Отец нуждается во мне; я ведь не могу подвести его…
– Когда ты вернёшься?..
Валентин не ответил. Он подошёл к ней и обнял её через диванную спинку. Девушка выгнулась и уткнулась лицом в плечо Сирхаева. Пару минут они молчали.
– Ты вообще вернёшься?.. – наконец спросила Эржебет.
– Я постараюсь. В любом случае, я буду с тобой, Бет, если ты только этого захочешь!