Нищенка на торте - страница 3

Шрифт

Интервал

Детей своих за шалости не тюкай,

хоть самого не чешут за ушком.

Однажды, подпоясавшись гадюкой,

потопаешь за солнышком пешком.

Товарищи, с утра, по магазинам,

не продирая глаз, из дома – шасть,

сбегают, словно раки из корзины,

клешнёй за печень гулкую держась.

У каждого есть повод подлечиться —

на кухне приготовлены давно

зелёный лук, селёдка и горчица,

а за окном прокисшее вино.

Грядущее с портрета смотрит косо,

но только настоящий патриот

закусит, огорчённо шмыгнет носом

и тут же слёзы радости утрёт.

Нас курица выклёвывает вроде.

Дружны, как рифмы, вбитые в стишок,

прощаемся, но долго не уходим

и понимаем – всё, на посошок.

Второе дыхание

Обветренной губы болит треска,

«Аквариум», и джаз на грани фолка,

по лезвию бегущая строка,

висящая на ниточке двустволка,

и молодость, и боты в соцсетях,

больные, но живучие поэты,

зажавшие в загашнике пустяк —

по три-четыре сотки Интернета,

в надежде, что удастся может быть,

дождавшись урожая терпеливо,

у Млечного пути перекурить,

насущный хлеб забулькивая пивом —

гуляя Эбби роуд поперёк,

почёсывая пятку Ахиллеса,

не каждый что-то путное изрёк,

жалея остальных, идущих лесом,

где невозможно тень перешагнуть,

сороки шелестят засохшим скотчем,

опять любовь теснит младую грудь,

пора бы с ней завязывать, а впрочем…

Ностальгия

Великую империю поправ —

в развале поучаствовал невольно —

по полной оторвался, как рукав,

а счастья нет – но есть покой и «volvo».

Пока свистком размахивает рак,

и лебедь не найдёт свои балетки,

и щука подо льдом тоскует, как

потерянная варежка на ветке,

не выйти из зверинца сразу вон —

прервётся у двери следов цепочка.

Понравится какой-нибудь смартфон,

подумаешь – прощай, вторая почка,

наверно, проще кинуться с моста,

рискуя на корягу напороться,

но остаются светлые места

от пятновыводителя на солнце,

пока воспринимаешь без помех

отчизны необъятные просторы,

где столько женских тел сосками вверх,

что постоянно тянет в эти горы.

Спасибо за сибас

Ужасен не щит Караваджо, но меч, что срезает углы —

вода умирает от жажды, бросается тень со скалы.

Хлебаешь, с похмелья монголый, порядка прокисший бульон —

воркует зарезанный голубь, любовь зарастает быльём,

разогнуты футы и нуты, попробуй управиться сам —

порывистый ветер попутай пощёчиной всем парусам,

чтоб лопали вольницу смачно, не пили Аврору зазря,

Гомера, обнявшего мачту, с восторгом встречала земля,

Следующая страница