– Ты герой, сынок, – сказал Петер, обнял мальчика и поцеловал в макушку. – Ты даже не представляешь, какой ты герой.
Патрика немного знобило. Петер не стал теребить малыша. Он налил в котелок воды, бросил туда чаю и подвесил над костром. Затем сел рядом с мальчиком и снова обнял его.
– Всё хорошо. Я с тобой, сынок, – тихо проговорил он. – Ты молодец. Не растерялся. Как ты сообразил про огонь. Надо же… Признаться честно, я сам здорово испугался, когда услышал твой крик. Вот же я дурень, бросил тебя одного… А ты храбрец.
– Я тоже испугался. Очень. Я волка первый раз видел. Я за лошадей испугался. Вы мне доверили такое важное дело и тут он… А вдруг бы он… Я бы… И что тогда..? – Патрик разволновался, да так, что говорить разучился.
– Ну-ну… Всё прошло. Ты всех нас спас. Ты даже не представляешь…
Фермер налил чаю в две кружки и протянул одну Пату:
– На вот, попей горячего чаю и ложись спать. Теперь моя очередь сторожить. Хватит с тебя приключений на сегодня.
Патрик было начал говорить, что ещё может посторожить, что совсем не устал, но Петер и слушать ничего не хотел.
– Тогда можно я у костра спать буду?
Петер понял, что страх ещё не совсем покинул маленького странника. Костёр и добрый товарищ теперь для мальчика были более надёжной защитой, чем высокая повозка и тёплое одеяло.
Петер согласился. Он постелил малышу возле костра и сам прилёг рядом. Мальчик вскоре заснул, а Петер смотрел на звёзды и думал, какая должно быть непростая судьба у этого маленького мальчика, бредущего в одиночестве в далёкий город, что он, рискуя жизнью, защищал чужое добро в благодарность человеку, который всего-то накормил его тёплым обедом и пригласил подвезти. Такая малость – помочь путнику в дороге – и такой самоотверженный поступок малыша.
«Я даже не спросил, сколько ему лет, вот я олух», – подумал Петер. Он посмотрел на Пата, тот свернулся калачиком и время от времени подрагивал во сне.
А Патрику снился волк. Странные видения посещали его в ту ночь. То волк гнался за ним по лесу, то наоборот – приводил его в лес и бросал, волк был похож то на человека в костюме и ходил на двух ногах, то сам на себя, только в разы больше, чем живой.