В детском доме нас обучили вязать и шить на швейной машинке простейшие вещи. Сестра моя Тамара отлично шьёт и вяжет до сих пор салфетки, кружева, воротники. Я вышивала гладью, нитками-мулине, которых было мало. Мечта была иметь их много и разных.
Была у нас воспитательница очень красивая, а муж её, тоже красивый мужчина, преподавал в школе. Но эти два человека, ухоженные всегда, одеты нарядно, умные, влияли на нас своим поведением, и мы старались быть похожими на них. Мы её всегда ждали как награду, чтобы идти на дамбу или в дикие сады, где она читала или просто рассказывала нам про Овода, графа Монтекристо, Козетту, лётчика Водопьянова и др. От неё пахло необыкновенными духами. Сейчас я бы спросила их, что их занесло в такую глухомань.
Я не помню ни одного вечера, чтобы нам не читали на ночь. Читала нам другая воспитательница в основном про войну, нам это тоже нравилось. Сказок я почему-то не припоминаю. Воспитатели и учителя жили в основном в Серебряных прудах в домиках, которые построил уже не граф. Нас они к себе не приближали, с их детьми мы играли и всё. Это было тоже правильно, как я сейчас думаю.
Кинофильмы привозили часто, и мы собирались в столовой, там большой зал, и смотрели все подряд. Просмотренные фильмы я записывала в тетрадь, все так делали.
Мы, дети, под руководством воспитателей и учителей посадили аллею роз от терема (усадьбы) до колодца, который был далеко внизу, там было темно и полно лягушек. Когда розы цвели, мы их пересчитывали и укрывали травой, чтобы никто не рвал их из приезжих взрослых. Средний пруд из трёх был предназначен для купания, в других прудах мы не купались, они были мрачные, и в них водились бычки, которые вечером издавали звуки.
Зимой ставили длинные жерди в лёд, и мы катались по кругу на коньках, привязанных к валенкам. Санок у нас не было, мы катались на банных чашках, они были круглые и хорошо скатывались с дамбы прямо на лёд и катились почти до середины пруда.
Сторожем у нас был пожилой человек по фамилии Соломенцев. Жил он рядом с усадьбой. Соломенцев заведовал всей землей в «Серебряных прудах» и хозяйственными работами. Он не был директором детского дома, но он был – самым главным. У него было ружьё, но мы не видели, чтобы он стрелял, но зимой он уходил за дамбы, как он говорил, «по зайцы». Мы знали, что он самый главный, и доносили ему, если появится чужой на территории или ребята уходили далеко и жгли костры.