Не знаю, что там, в этом пузе,
такого было, но рвануло знатно, окатив парня, застывшего от
неожиданности статуей, с ног до головы какой-то бурой жижей.
Отвратный запах выплеснувшихся потрохов долетел даже до нас, а
Вигир, на шатающихся ногах отбежал на пару десятков метров в
сторону, после чего упав на колени и сорвав шлем, бурно
проблевался.
- Ты знал, - обвиняюще произнёс я,
на что Глушаков кивнул, посмеиваясь, да поинтересовался
риторически:
- А ты думал, чего я им
исключительно в голову или по конечностям мечу?
- И зачем? - сочувственно глядя на
облепленного тошнотворной субстанцией парня, извергающего остатки
еды, спросил я. - Жёсткая какая-то шутка вышла.
- Ну, он же хотел найти чего-нибудь,
а у этих тварей как раз в животе и части доспехов, и бижутерия
кой-какая попадаются.
В это время Вигир, бледный до синевы
и вонючий, кое-как подполз к нам на карачках и полным внутренней
боли взглядом посмотрев на нас, с трудом вопросил то же, что и я
чуть ранее:
- Зачем?!
- А ты погляди, - не став ничего
объяснять, сказал ему Сергей, тыкая пальцем в сторону трупа с
разорванным пузом. - Видишь, блестит? У них в пузе всегда
что-нибудь найти можно, даже оружие.
Повернувшись туда, парень бросил
долгий, очень долгий взгляд на залитые жижей останки, и я буквально
почувствовал нешуточной силы борьбу, развернувшуюся внутри молодого
мага, прямо-таки эпическое противостояние добра со злом, в нашем
случае представленными банальной жадностью и естественным чувством
брезгливости.
Я, честно сказать, даже не знаю, что
победило бы в моём случае - больно уж отвратно всё это выглядело и
пахло. Но я - не он.
Судя по тому, что спустя минуту
раздумий Вигир нетвёрдой походкой на четвереньках поковылял за
таким маняще блестящим металлом, жадность всё-таки оказалась
сильней.
Чем ближе он был, тем сильнее его
валило с ног убойным амбре, но аватар упорно полз вперёд, поминутно
содрогаясь в рвотных судорогах. Наперекор всему, едва не теряя
сознание, но с поражающим даже Глушакова упорством продвигаясь к
своей цели.
Наконец спустя два десятка минут,
что показались нам вечностью, он дрожащей рукой зацепил оказавшийся
при ближайшем рассмотрении кирасой кусок металла и потянул к
нам.
Подтащив, парень дождался, когда
одновременно удивлённый и восхищённый такой самоотверженностью
трудовик опознает наложенные на доспех заклятья, и, оставив тот
лежать подле, на заплетающихся руках пополз обратно.