В том случае победила власть. А позже бывали и другие примеры. Скажем, рост капиталов и влияния купцов и промышленников к чему привел? К буржуазным революциям, резне, террору.
Положение Гильдии очень напоминало положение ордена Тамплиеров. Почему?
У Гильдии – фактическая монополия на услуги магов. Это раз.
Гильдия имеет влияние на важную боевую силу – некромантов. Это два.
Гильдия сидит на мощном финансовом потоке, и у нее скопилось огромное богатство. Это три.
Картина складывалась опасная. Вдруг руководству Гильдии придет мысль, что тот, кто охраняет герцога, может его и убить? И поставить нового, более послушного? Или вовсе отстранить от власти аристократов и ввести правление какой-нибудь Магической Директории? Чтобы понять, до какой жестокости могут дойти те, кто свергает аристократию, достаточно почитать о событиях Французской революции. Обычно вспоминают о терроре в Париже и гильотинах, а ведь была еще и Вандея, где резня приобрела в десять раз большие масштабы, причем топили, расстреливали и резали всех, включая женщин и детей.
Не хотелось бы мне оказаться между жерновами какой-нибудь Великой Магической Революции.
– Жаль, Фрекко нет в Ботенне, – вздохнул я. – Он мог бы что-то посоветовать.
Старый развратник уехал в Ому, где и было его основное место жительства.
– На зимние праздники старшая герцогиня и граф Омы с Гаммой приедут в столицу. И Фрекко приедет с ними.
– Два месяца, долго.
– Ты, мой господин, всегда торопишься. Два месяца – короткий срок. Если вести себя осторожно.
– Считаешь, надо вести себя скромнее?
– Ты не можешь уронить свое достоинство, это непозволительно. Но и на рожон лезть – ни к чему.
Мне оставалось только согласиться с рассудительными словами Миши. Целый месяц я ни с кем не дрался и даже не ссорился.
Постепенно я втянулся в учебу.
Пять дней в неделю мы занимались, шестой, беззаботный день, был выходным. С утра я скакал в академию, коня и седельные сумки с кольчугой и шлемом оставлял в конюшне, под ответственность местного конюха. Потом до обеда были лекции, на которых магистры с повторами и длинными отступлениями рассказывали нам всякое важное по своей теме. После обеда начинались групповые занятия. После учебы, если не было ночного занятия на кладбище, я напяливал на себя кольчугу и шлем и возвращался по темным улицам домой.