«В тебе, во всех вас, в этом проклятом месте».
– Скорее всего, воспалился придаток кишки. Если так, его нужно вырезать как можно быстрее.
«Я не вскрывал для таких вмешательств живых людей, но тебе об этом знать не обязательно».
– Жар ведь начал спадать.
– И мальчику стало хуже. Тебя это не смутило?
– С чего вы взяли, что…
– Да чтоб тебя! – вспыхнул Алеш. – Просто бездействуй дальше. Хорошо бы молча.
Модвин Фретка прибавил шагу и продолжал идти строго между ними двумя.
«Думаешь, не достану? Ты меня плохо знаешь».
Совсем без резких движений в этом клокочущем хаосе, очевидно, было не обойтись. Например, пришлось придержать распахнувшуюся от сквозняка дверь кабинета.
«В детской бы чаще проветривали. Что за люди».
Перед закатом быстро холодало. Баво с порога тут же бросился к окну, и вскоре бледный, но ровный природный свет скрылся за ставнями, уступив место дрожащим огням ламп. Алеш подумал, что, уходя, возьмет их с собой вместе с инструментами и погрузит это место во мрак.
«Хотя тут и так унылейший из кабинетов».
Даже кушетки не было. Нуждающиеся в помощи и уходе люди предпочитали, видимо, получать их в любом другом помещении замка, и Алеш вполне мог их понять.
Стол, стул, шкафы, несколько полок, проклятое окно и зеленое пятно портрета на пустой стене.
«Сюда можно прийти разве что умирать».
– Если это поможет, – подчеркнуто сдержанно заговорил Баво, отпирая полку в самом низу огромного шкафа, – я найду записи, касающиеся здоровья мальчика в последние три года.
– Ты даже записи вел? Ну надо же. В академии научили?
Баво, прижав к груди тяжелый ящик с инструментами, покраснел и гневно вскинул брови.
– Смените уже тон, – прошипел слуга. – Вы здесь вообще никто.
«Ну точно академик. Ненавижу, чтоб их, академиков».
Господин Фретка кашлянул и ткнул полусогнутым пальцем в сияющую белизной рубашку.
– Может, пока переоденетесь?
Алеш вспомнил, что надо разжать кулак, чтобы вылезти из рукава куртки.
Грязная ткань смотрелась на спинке стула как ленивое пугало. Заправившись, Алеш резко выпрямил локоть, чтобы подвернуть манжет, и потоком воздуха поднял пыль со стоящей впереди книжной полки. Подписанные корешки немного утешили знакомыми названиями. Наименее пыльным же оказался один неподписанный, светлый, довольно толстый, с заломом ближе к задней стороне обложки.