– Похоже, у тебя жар.
– Переживу, я крепкий, – он всё ещё пристально смотрит, и мне кажется, в его взгляде читается вожделение. Хотя думать так глупо, Ксандр сейчас не в том положении, чтобы хотеть секса.
– Нам предстоит долгая трудная дорога, и если у тебя есть сомнения, что дойдёшь, то лучше дождись меня в машине, – говорю это, а сама думаю о том, хорошо ли он целуется. Кажется, у меня окончательно поехала крыша от горя и напряжения.
– В каком смысле – трудная? – искорки в его глазах потухают, и теперь Ксандр смотрит с изумлением. – Разве мы не на месте?
– Не совсем. Мы внизу, а нам нужно туда, на холм, – я тычу пальцем в сторону замка. – Наверх попасть не так просто.
– А почему мы не можем въехать на машине, – он непонимающе смотрит на каменную дорогу серпантином, поднимающуюся к главному входу.
– Ворота закрыты, а стена метров восемь. При всём желании нам её не одолеть.
– Почему ты не взяла ключи от ворот? – я улавливаю нотки недовольства в его голосе и сама начинаю заводиться.
– Потому что!
Пульт хранился в бардачке машины Стефана, а я понятия не имею, где она теперь, и думать о том, что сейчас в его любимой тачке разъезжает какой-то урод невыносимо.
– У меня их нет, и если тебе что-то не нравится, то можешь проваливать, я тебя с собой не приглашала.
– Эй, ты чего, родная? – Он поднимает руки, словно собирается сдаться в плен. – Вскипаешь как вулкан. Я не виноват, что у тебя нет ключей, и ни в чём тебя не обвиняю.
– Ладно, проехали, – ощущаю себя полной дурой, Ксандр и правда ни при чём, а я спустила на него цепных псов. – Идём. Скоро стемнеет, не хочу искать дорогу вслепую.
– А как мы потащим это? – Ксандр с сомнением смотрит на коробки с провиантом на заднем сидении.
– А мы и не потащим. Вернёмся за машиной позже, когда я найду запасные ключи в замке.
– Понятно, тогда пошли, – он слабо кивает и вздыхает так тяжело, словно ему не сорок три, а далеко за семьдесят, а я заставляю его пробежать марафон. Впрочем, откуда мне знать, как Ксандр себя чувствует, я ведь понятия не имею что он делал до того, как попал на ту заправку.
– Уверен, что тебе хватит сил? – я пытаюсь поймать его взгляд, но Ксандр раздражённо отмахивается и выходит из машины.
Я сгребаю свой рюкзак с заднего сиденья и тоже выбираюсь наружу, да так и замираю изумлённо озираясь. Вечер утопает в закатном зареве, и привычные глазу цвета растворяются в золоте и багрянце. Небо – все оттенки красного: от рыжеватой киновари на горизонте до мягкого розового перламутра, прячущегося среди редких облаков. В окнах замка пылают костры, а серый камень стен будто лучится ирреальным амарантовым свечением. Мы говорим: мир съехал с катушек, но на самом деле мир – это вовсе не люди, его населяющие, а вот это жаркое лето, радужное небо над головой, река, что змеится у подножья холма. Ему без разницы, сколько людей погибнет в жестоких войнах, ведь наши тела – лишь органические удобрения, и каждый рано или поздно вернётся в лоно природы, став частью незыблемого. От этих мыслей становится тоскливо, и я гоню их прочь.