После полуторачасовых безуспешных попыток, терпение командира базы начало лопаться. Он в довольно резкой форме, нехарактерной для его спокойного нрава, послал начальника отделения вспомогательного флота на бак. Чтобы на месте разобрался со своими буксирами. Причем сказал таким тоном, что остальным членам походного штаба показалось, что на самом деле он послал его дальше… Но ничего, кроме усиления суеты вокруг буксирных устройств крейсера, эта мера не дала.
Зрителям на берегу было непонятно, почему крейсер, облепленный буксирами, застыл посредине Невы и не собирается приставать к берегу. Самые нетерпеливые начали расходиться – давали знать неперестающий дождь и прохлада.
Наконец, командир базы, снова вспомнив молодость, спустился по трапу и сам отправился на бак. Судя по крикам, доносившимся с носа крейсера, он вспомнил раннюю молодость, когда еще мог себе позволить выражать эмоции без стеснения в словах. Его личное вмешательство дало импульс мыслительным процессам буксировочной команды. Они нашли выход из положения и начали разворачивать крейсер, подводя его к месту стоянки.
Затем началось последнее «не так». Крейсер ни в какую не хотел прикрепляться к специальным штангам, которые должны были держать его, как своего рода мощные швартовы. Эти штанги, по замыслу проектировщиков, должны были удержать корабль при ветре до сорока метров в секунду (чего в Ленинграде, по-моему, не было никогда).
Глядя на их внушительные размеры, можно было смело утверждать, что ветер скорее сорвет надстройки крейсера, чем оторвет от берега его самого. Несмотря на свою мощь и габариты, они имеют свободу движения в вертикальной плоскости и могут удержать корабль при любом уровне воды.
Замки этих штанг не собирались так просто сдаваться, их огромные штыри не заходили в специальные приспособления на борту крейсера. Снова на помощь пришли русская смекалка, богатый русский язык и тяжелая русская кувалда, которые, в конце концов, помогли вставить что надо в куда надо.
Наконец-то подали трап, и толпа революционеров и передовиков хлынула на берег. Наверное, так моряки Магеллана стремились на спасительную землю после нескольких месяцев опасного плавания. Но для тех, кто отсутствовал на берегу всего несколько часов, скорость, с какой они покидали корабль, была неприлично высокой. Причем пожилые ветераны революции не уступали в прыти относительно молодым заводчанам. Все спешили так, будто боялись, что их догонят и попросят еще раз прокатиться на символе революции.