Кажущийся неразрешимым конфликт между долгом правдивости и склонностью к нарушению этого долга разрешается легко, если подойти к нему как к семантической проблеме. Каждый знает, что мешает ему лгать. Лгать – особенно людям, которых мы уважаем и которые уважают нас – мешает особое внутреннее чувство; но лучше назвать его особым состоянием духа. Когда человека под пыткой заставляют оговорить дорогого ему человека, каких мучительных усилий стоит ему его ложь! Солгав, он испытывает новую боль: муки совести. Эта боль долговременная, в иных случаях от неё нет избавления до смерти. Абсурдно говорить человеку, которого пытают: «Не лги, не оговаривай ближнего». Если он выдержит пытки и не солжёт, последует ли он заповеди или внутреннему велению, которое окажется в данном случае даже сильнее боли пытки? Но вот что замечательно: он готов выдержать боль пытки, чтобы не солгать, а в других случаях ложь даётся ему легко, и он лжёт, не моргнув глазом. Тут тем же именем обозначаются разные состояния духа. То состояние духа, когда человеку трудно солгать, не идентично тому, когда он лжёт с лёгкостью. В обоих случаях высказывается суждение, не соответствующее положению дел, но только в первом случае имеет место осознанное неследование морально должному. Ложь – феномен более сложный, чем неправда, он несводим к высказыванию ложного суждения.
Есть ложь и похвальная, и низменная. Скрыть от умирающей старой женщины, что её сына постигло несчастье, нравственно. Осуждают не за высказывание ложного предложения, если в таком случае никому не причиняется вред, но за низменную ложь. Чем больший вред причиняется другому, тем более ложь аморальна. Ценность и моральный характер поступка определяются не его внешними признаками, но результатом для другого человека. Если ложь – благо для того, кому лгут, запрещать лгать абсурдно. Ложь выделяют из других феноменов прежде всего на основании внешних признаков. Они бросаются в глаза в первую очередь: человек говорит да, хотя следует сказать нет. Но намеренно высказанная ложь либо имеет отрицательные последствия для другого человека, либо нет, либо даже имеет для него положительные последствия. Учитывая это, логично было бы выделить три вида лжи и обозначить каждый особым именем. Либо, отвлёкшись от внешних признаков как несущественных, нужно исходить только из внутреннего чувства, которым сопровождается высказывание ложного предложения. Лгать тем труднее, чем более близок нам человек и чем большее зло мы навлекаем на него своей ложью. В какой-то момент мы почувствуем, что