Но вот брат вернулся. В карманах у него что-то гремело, и он показал сестре, что это: белые камешки. В свете месяца, льющемся сквозь окно, они сверкали, как чеканное серебро.
– Теперь-то мы найдем дорогу домой, – успокоил он сестру. – Не бойся, Грета.
Вскоре Ханс заснул.
Девочка же не сомкнула глаз.
Детей разбудили на рассвете. Солнце еще не встало, но небо над лесом стало розовым, как счастливое будущее.
– Пора вставать, лежебоки, – раздался голос матери, и на миг Грете показалось, что ночной разговор родителей ей просто приснился. Кошмар, вызванный постоянным чувством голода. Что же еще? Тут она встретилась взглядом с глазами брата, и надежда угасла, как свеча в темноте.
– Вставайте, мы идем в лес за дровами.
Молча натянули они свои лохмотья.
Молча взяли хлеб, протянутый матерью.
Молча вышли из дома и побрели за родителями в дремучий лес, плотно обступавший их со всех сторон.
Краем глаза Грета подмечала, что брат бросает на тропинку камешек всякий раз, когда родители сворачивают в сторону.
Они забирались в чащу леса. Все дальше и дальше, пока не остановились на небольшой полянке.
– Здесь вы можете передохнуть, – сказала мать. – А мы пока пойдем за дровами. Как управимся, вернемся за вами.
Отец молчал. Он разложил костерок, чтобы дети обогрелись.
Его глаза блестели, а взгляд казался отсутствующим. Будто в пламени костра он видел нечто, невидимое другим.
Родители ушли. Грета поближе придвинулась к костру, но его тепло не могло прогнать холод, поселившийся внутри нее.
– Прислушайся! – промолвил Ханс. – Слышишь?
Где-то поблизости раздавался стук отцовского топора. И Грета почувствовала, как ее тело размякло.
– Значит, они нас не бросили!
– Вроде нет, – пробубнил брат, вороша палочкой костер.
Но, похоже, сам он в это не верил.
Минуты складывались в часы, все это время дети поддерживали огонь в костре. До них по-прежнему доносился стук отцовского топора.
Тук. Тук. Тук.
Он рубил как бешеный.
Время шло, глаза Греты стали слипаться, удары отцовского топора перенеслись в ее сон, но теперь топор оказался у нее в руке. Она замахивалась им снова и снова. Только перед ней лежало не дерево – вовсе нет – тут она резко проснулась, почувствовав, как сердце колотится, колотится, колотится. Мгла потихоньку опускалась на землю, было серо и холодно.
Тук. Тук. Тук. Топор по-прежнему рубил – совсем рядом – но его стук больше не успокаивал Грету.