«Прощальный луч заходящего солнца мягким розоватым отсветом ложился на спокойный и ровный, словно полированный мрамор лоб, который, как таинственная алебастровая лампа, хранил в своем прозрачном лоне небесный огонь вдохновения».
– У вас феноменальная память? – спросил Мет.
Я произнес это вслух? Ой. И ладно. Да, юноша, а у вас умное лицо, обезображенное интеллектом и сосредоточенностью.
– Почти, – улыбнулся я. – Вы прекрасно играете, молодой человек, как видите, вдохновили меня на некие воспоминания и ассоциации.
Лицо Мета просветлело от моих слов, очевидно, он боялся ударить лицом в грязь передо мной. Все мы немного хвастунишки, правда, Люц? Даже если при этом идеальны.
– Благодарю вас. Но почему вы вспомнили именно эти строки из старой классики?
– Видимо, музыка навеяла, – улыбнулся я.
– Я прочитал некоторые записи из вашего блога, вы жесткий критик, любите иронию и сарказм. Наверное, вы кидали словесные дротики в историю о бедной талантливой рабыне, – предположил Мет.
– К Изауре у меня было претензий мало, это типичная положительная романтическая героиня, от меня досталось в основном истории о добром парне Алваро, умудрившемся остаться богатым, будучи добрым к рабам, которые с радостью за деньги перевыполняли пятилетки сбора урожая тростника под палящим солнцем на абсолютно добровольной основе. Я отношусь к числу людей, которые не очень верят в гуманизм человека. Я совершенно ответственно заявляю вам, что рабство отменили не из-за поднявшегося шума в прессе и литературе о неприемлемости владения одним человеком другим, а из-за того, что рабский труд стал банально экономически невыгоден.
– Всеволод! – искренне удивилась моя идеалистка Лилия.
– Вы полагаете, что общественное мнение никак не повлияло на отмену рабства? – спросил Мет.
– Когда сильные мира сего имеют огромные прибыли, они очень плевали на общественное мнение, к каким бы порывам души и справедливости они не взывали, – усмехнулся я.
– Возможно, вы и правы, – задумчиво произнес Мет. – Собственно, и сейчас рабство осталось там, где это выгодно. И дело не только в том, что до сих пор существует незаконный рабский труд.
– Законный рабский труд вполне себе существует, хоть прямо так и не называется, – улыбнулся я.
– Видимо, ты, Всеволод, намекаешь на маленькие зарплаты, но согласись, что когда человек работает за деньги, это уже не рабство.