– Я намекаю и на наш уклад жизни в целом. Что скажешь, Мефодий? – я посмотрел на внимающего юношу.
– К счастью, времена, когда рабство было законодательно утверждено и распространено – действительно в прошлом, – ответил Мефодий. – К несчастью, до сих пор есть немало людей, которые охотно бы владели другими людьми. Просто так. Потому что обладают властью и деньгами.
– Вы на самом деле так думаете? – я приподнял брови не то, чтобы в удивлении – юноша в общем-то прав, но мне было бы интересно, куда он клонит и на что намекает. В свои двадцать лет я о таком не задумывался.
– Да. Есть немало людей, которым рабство не только не претит, но и сладостно необходимо. Причем некоторые это даже называют любовью.
Пердю монокль, Люциус! Я так не думал, когда был таким же юным сопляком! Причем злым сопляком, отметь!
– Мет! – изумилась Лилия.
– Интересно, – я потер подбородок, чтобы спрятать свое удивление за умничаньем. – Вы полагаете, что любовь – это одна из форм рабства?
– Не совсем, – юнец слегка смутился, не ожидая, что я заинтересуюсь его умозаключениями. – Я думаю, что не все люди способны испытывать любовь, некоторые хотят овладеть человеком, присвоить его и таким образом явить его миру своим возлюбленным, возможно, даже искренне полагая, что это и есть любовь.
Люциус громко плюхнулся на пол.
– Хм, очень интересно, – покивал я, едва пряча усмешку. – Надеюсь, вы дадите мне шанс доказать, что я все-таки люблю вашу маму, прекрасную и возвышенную Лилию. Сергеевну.
Мет ничего не ответил. Он задумчиво посмотрел перед собой. Некоторое время помолчав, он спохватился:
– Вы достойный человек, надеюсь, мама в вас не ошиблась.
Угу, искренности в этой фразе Мефодия было примерно столько же, сколько в той, в которой я назвал его красивым. Ну и на том, как говорится, спасибо. Если на то пошло, то коль мальчишке сделать прическу, сменить цвет волос на более яркий и отвести к хорошему стилисту, он и впрямь будет красивым. Так что, вполне возможно, юноша поверит когда-нибудь, что я влюбился. Пока что нет. И кто знает, может, он и прав. Люблю ли я его маму или просто хочу регулярный секс и душевные разговоры с умной женщиной? Но что тогда любовь? А вдруг это и есть любовь?
– Яш, а что такое любовь, по-твоему? – написал я сыну.
– Ну это типа такое высокое чувство, когда тебе хорошо с человеком, ты его ждешь, хочешь с ним поболтать. И поштопаться тоже, а что такое, папуль? Чё там у тебя? Нам в школе как-то сочинение давали писать на тему, что за любовь и часть какой она силы. Дать почитать?