– В город, надо думать… – у Вадика Марецкого оказалась в придачу ко всем неприятным привычкам ещё одна: отвечать непосредственно на вопрос, не расширяя свой ответ до пределов понятности. – Куда ж ещё?
– Погоди, когда он сбежал?
– Так ночью ещё.
– Ночью? – Саша поглядел на рыжую лохматую голову, торчащую над одеялами. – Вадим, может, ты наружу вылезешь?
– Зачем? – возразил Вадим. – Мне и тут хорошо.
– Я тебя не понял. Повтори ещё раз.
– Понималку купи! – огрызнулся Вадя. – Русским языком говорю, что Витька ночью с кем-то полаялся, психанул и сбежал. Если ты не заметил, он ещё с вечера не в себе был
– С кем полаялся-то?
– А я, Александр, свечку им не держал, – ехидно заметил Вадим. – Не со мной, во всяком случае!
Саша вытащил голову из палатки и обнаружил, что рядом стоит Таня Таволгина. Девушка в жёлтом комбинезоне и ботинках возвышалась над стоящим на четвереньках Сашей так, будто собиралась лягнуть его копытом.
– Ну, со мной Витя поругался, – сказала каким-то совсем не унылым, а скорее вызывающим тоном. – Наорал на меня и ушёл.
Левин поставил на землю миску со вкусным завтраком. Толя тоже поставил. Брюс продолжал чавкать.
– Куда Витя ушёл?
– Туда, – ответила Таня неопределённом мотнув головой.
– Ку-да? – вразбивку для доходчивости переспросил Саша.
– Откуда мы пришли. К посёлку. К этому вашему финскому доту.
– К мосту, то есть? Ещё до того, как кричали?
– Кто кричал? – не поняла Таня.
– В лесу, ночью кричали, – нетерпеливо объяснил Саша. Танино лицо выразило полнейшее и искренне непонимание. – Ты меня разбудила и сказала, что в лесу кричат.
– Я тебя ночью разбудила? – ещё удивлённее повторила Таня.
– Кто слышал крики ночью в лесу? – громко спросил Брославский, поднимаясь на ноги.
Удобный, с алюминиевой рамой, рюкзак Виктора Сергеевича Светлова так и валялся среди других у ската палатки. А сам Светлов ночью, без него, зачем-то ушёл к мосту и не вернулся.
– Знаете, – сказал Саша негромко, но решительно, – вы тут позавтракайте пока, а я скоро буду… минут через двадцать… Миша, Левин, ты поел? Пойдём, поможешь…
– Я тоже поел! – сказал Брюс. Зелёный юнец проснулся уже настолько, чтобы снова лезть куда не просят. Плевать на него, пусть идёт, но молча.
– А что случилось-то? – робким каким-то голосом крикнул вслед уходящим по тропинке Толя. Из палатки к костру выполз Марецкий, сильно напоминая тощую лохматую дворнягу, покидающую конуру ненастным утром.