До встречи!».
Когда Ранимова начала читать оставленную записку, её охватила паника: в голову взбредило, что родители обо всём разузнали и таким образом заманивали её на воспитательные беседы, которые всегда, как правило, заканчивались громкой ссорой.
«Да кто их знает? – подумала Ранимова. – Папа… ах, да кто тебя знает? Под маминым давлением ты многое что утаишь. Может, и вправду меня опять обидеть хотите? Мне итак уже хватило… – девушка прошла на кухню. – Да кто вас знает?.. И что делать?».
Сердце билось в ужасе, отупившим только появляющиеся в закромах девичьей души светлые чувства. Мария в одночасье потеряла любое представление о будущем, из-за чего взгляд её поник да ринулся в тоску. В голову полезли дурные мысли, которые выгнать было уже невозможно, да и прогонять их она уже и не хотела. Её глаза и губы чернели самым настоящим безумством. Это был взгляд помешанной.
«Раз я и отняла жизнь у человека… тогда и я должна поплатиться за это. Тогда и мне… суждено умереть. Суждено и предначертано. Это – справедливо».
Весь серый вечер, всю чёрную ночь Ранимова пребывала в безмолвном помешательстве. Она не ощущала настоящего, не верила в будущее, но была убеждена, что в один миг всё должно резко оборваться. В один миг, ей суждено будет уйти. Уйти, не возвращаясь, не веря в то, что перед глазами предстанет мир.
По пришествии нового дня, пребывая в окружении «осуждающих» и «недовольных», Ранимова прикладывала усилия сдерживать стену безразличия, которая вот-вот и рухнет. Находясь в апатичном состоянии, она твёрдо смогла для себя решить следующее: «Наверное, я сама себе всё нагнетаю. Отец, чуть что, сразу бы меня предупредил. Пойду лучше поболтаю с ними. Ничего ведь страшного в этом нет. И всё равно, что я не смогу там нормально сидеть, думая, что они всё обо мне знают, но нагло скрывают. Лучшая защита – нападение. Пойду и сама всё им расскажу… Решено».
Пятница не заставила себя долго ждать. Ранимова вышла из тёмного убежища ровно в пять часов. Улица заливалась майским Солнцем. Окна старых многоэтажных строений золотом отражали лучи дневной звезды. Дул слабый прохладный ветер. Царствовала тишина. Девушка решила, пока есть время, отвлечься от построения своих признаний и предстоящих диалогов, а вместо этого насладиться будоражащим чувства пейзажем.