, которые разделили мою жизнь на «до» и «после».
Позже я нашла информацию об этих «непонятных буквах». TNM – международная классификация, которая используется для стадирования злокачественных образований. TNM – аббревиатура от латинского tumor (опухоль), nodus (узел, в данном случае лимфатический) и metastasis (вторичное образование за пределами молочной железы, отдалённый метастаз).9
T2 – размер патологической массы в левой молочной железе был менее 5 см. N3 поставили «автоматом» – метастазы были в надключичных лимфоузлах. Mх означало, что на тот момент было неизвестно, есть ли у меня отдалённые метастазы. По результатам проведённых исследований их не было, и этот показатель изменили на М0.
Эти три буквы определили протокол первой линии моего лечения, которое состояло из предоперационной, или неоадъювантной, химиотерапии в надежде на возможность проведения операции.
Я помню растерянный взгляд моей мамы в тот день, когда врач сказал, что я неоперабельна и что меня ожидает химиотерапия. Она спросила у него, как можно подготовить мой организм и можно ли укрепить иммунитет перед химиотерапией. Врач ответил: «О чём вы говорите? По ней пройдутся танком». А в моей голове по-прежнему звучал только один вопрос: «У меня есть право выбрать не лечиться?»
На следующий день после визита к врачу по «зелёному коридору» у меня состоялся «серьёзный разговор» с Б-гом. Знаете, такой разговор, который начинается с фразы: «Нам нужно серьёзно поговорить». Обычно после этой фразы собеседник ищет пути отступления. Я же без объявления и в недоумении начала сыпать вопросами.
«Почему так? Если мой путь закончен, если мне пора, почему таким образом? Серьёзно? Долгая и мучительная смерть? Можно же придумать что-то другое! Аварию, например. Нет, аварию не нужно, другие люди могут пострадать. Что бы такое придумать, чтобы только Ты и я? О, шла, поскользнулась, упала, потеряла сознание и… не очнулась с гипсом, вообще не очнулась».
Претензий было много, и ещё больше было ясности, что я хочу закончить это, и как можно скорее. Я позвонила раввину Исраэлю Айзеншарфу, моему духовному учителю, и спросила: «У меня есть право выбрать не лечиться?» Он ответил: «Есть, однако тебе не обязательно умирать телом, чтобы переродиться душой».
И всё встало на свои места! Интуитивно я уловила то, что осознала спустя два года, – возможность возродиться не умирая. Говорить с Ним, чья вера настолько велика в меня, что я ещё здесь, – не всегда просто, однако ценно.