«Да ему самому нужен психиатр» – подумал Антон. Вряд ли из старого добермана удастся выжать помощь. Подозреваемый не верит в снисхождение суда и спасательный круг утопающему в дерьме. Юноша знает: старикашку в белом халате манят образы собственного фото на обложках авторитетных журналов за новшества в познании психических патологий. Амплуа Христофора Колумба, плывущего к неизведанным берегам человеческого подсознания.
Раздражает, что врач вмешивается в процесс, но раздувать скандал Антон не решился.
– Я не псих… Выслушай меня, – прохрипел парень, словно заведующий не слышит, – Боюсь, пока дождусь суда, инквизиторы сделают из меня неразумное животное…
– Максим, вы сирота, не так ли?
– Причём здесь это? Вы что-то узнали об отце? – заволновался больной, – Я не знаю, что натворил мой родитель! Я другой человек!
Доктор, бесячий подонок, не упустил возможность потянуть время:
– Отчасти верно. Дети и внуки убийц не обязательно пойдут по стопам. Для этого придумана мораль. Общество пишет роман на чистом листе сознания. Но у каждого на задворках сознания в генетической памяти останется жажда крови. Помести человека в стрессовые условия, и инстинкт хищника возьмёт своё.
Цирк. То, что парень в психиатрической больнице равносильно линчеванию. Его никогда не выпустят из цепких лап системы здравоохранения. Пора прекращать бесцельные дебаты:
– Максим, хотите, зачитаю выдержки из результатов экспертизы?
Панфилов демонстративно зашуршал бумагами и оборвал:
– «…Социопатия, шизофрения. Расстройство личности, характеризующееся игнорированием социальных норм, импульсивностью и ограниченной способностью формировать привязанности…» Продолжать?
– Да…
– «Примечание. Черты личности антисоциальных психопатов часто приводят к совершению преступлений. Могут самореализовываться в качестве лидеров сект и преступных групп. Нередко становятся наркоманами или злоупотребляют алкоголем из-за потворства желаниям…»
Вы больны, Максим.
***
«Нет в мире ничего более интересного, чем звёзды в небе и всякие странности в человеческом мозге».
Иммануил Кант
Хлипкий замок покидает петли и, жалобно лягнув, скрывается в темноте подъезда. Раскрошенный кирпич останется здесь. Путь на крышу свободен.
Одиннадцать шагов…
Тогда казалось, что ещё не поздно…
Дети инкубаторов. Стероидные коровы. Их доят, качают прозрачно-белесое молоко, вскармливая чужих детёнышей. Жаль, но дойдя до конца, эмоциональные калеки узнают, что потратили жизнь, прорываясь сквозь шелковые тернии к гаснущим звездам.