– Вссстречу, – немного даже заикаясь, переспросил испуганный до ужаса человек.
– Да, встречу, с мадам Циллионой Идри-Сэм-Ток, организуете?
– Я-э, я, я не могу.
– Позвольте, помощник, разве Циллиона не ваша дочь? И разве вы не можете ей приказать пойти на встречу со мной? Или вы не желаете мне помогать?
Из разбитого видеофона, послышался треск, и, запинаясь, чей-то голос осведомился.
– Вы будете заезжать, или я закрываю ворота? В такой поздний час не положено по инструкции держать так долго открытыми входные ворота мэрии.
– Да-да, сэр, мы сейчас проедем, – спокойным голосом отрапортовал я и, глянув на неподвижного водителя, вернулся к разговору с Сэмом Идри-Током. – Итак, о чём мы? Ах да, так что, господин помощник, ваше это нежелание не организовывать встречу? – я вперился в один живой глаз чиновника. Его трясло, глаз наливался слезами, страх сковал его, и он никак не мог ответить, даже если бы и хотел, и я продолжил: – А, впрочем, ни к чему мне ваша помощь, господин Ток, ведь мы уже виделись, – с этими словами я стал медленно поднимать левую руку, держащую за светлые волосы голову. Я смаковал, я наслаждался, я видел, как его глаз видит сначала волосы, затем лоб, как это изображение медленно, будто в слоумо, передаётся по каналам в мозг, как он его обрабатывает и выдаёт предположение «Дочь!», но следом поступает новая и новая информация, и вот уже предположение становится фактом, и, не давая осознать это, мозг выдаёт вывод, полагаясь на всё новые данные, и этот вывод страшен. Я видел, как его лицо меняется, становиться хрупким и искажённым, как он осознаёт, что это его дочь, глядя на неё глаза в глаза на расстоянии дециметра. Его взгляд застыл, а моя рука медленно начала подниматься выше, и вот то, точнее, вот та вся безнадёжность и тот первобытный страх показывается в человеке, когда он видит, что тела нет. В руке лишь голова, извергающая остатки уже сворачивающейся крови. Лишь голова его дочери в руке незнакомца, так знакомого ему незнакомца. Ведь он знал его, не лично, он знал его на бумагах, знал некое родовое поместье, где проводил обыск на предмет хищения бюджетных средств с главной подозреваемой, старушкой-домработницей, мисс Арии Стэмковой, где и фигурировал некий Александр. Вдруг в мозгу зажглась картинка, которую он видел в этом поместье, на сохранившейся одной, очень старой, фотографии позапрошлого века. Выцветшее и почти прозрачное изображение показывало молодого мужчину, стоящего не то с топором, не то с косой, сидевшая на лавочке девушка или женщина, лицо не разобрать, а в руках у женщины предмет. Такой предмет, который он отчётливо видит сейчас перед собой, в руке знакомого незнакомца.