. Я полагаю, что во всех вопросах вежливости у нас есть полный оркестр, а у вас нет ничего, кроме банджо, тарелок и барабана!
– Это заявление, – ответил я, – безусловно, нуждается в доказательствах. Дайте мне любое из выражений, которыми вы заканчиваете свои письма, и я без труда переведу их на английский язык, придав им тот самый оттенок смысла, который вы хотели бы передать.
– Простите, – возразил он, – но вы даже не сможете перевести «Дружеские отношения»! Тень между любовью и дружбой проскользнет сквозь большую английскую сетку и исчезнет.
– Мы можем сказать: «your loving friend» (Ваш любящий друг), – сказал я, – или «your friend and lover» (Ваш любезный друг), или «your affectionate friend» (ваш любящий друг). Проблем нет.
На несколько минут спор принял общий характер. Каждый спешил предложить мне фразу, которую, по его мнению, было бы трудно перевести на английский, но все они с легкостью переводились. Наконец, я возобновил дискуссию, сказав:
– Позвольте мне предложить вам перевести один пример из английского языка. Свое сочинять не стану. Вот хорошо известная цитата из Раскина, который восторгался венецианскими художниками. Попрошу перевести её. «Venice taught these men, – писал он, – to love another style of beauty; broadchested and level-browed like her horizons; thighed and shouldered like her billows; footed like her stealing foam; bathed in clouds of golden hair like her sunset». (Подстрочный перевод: «Венеция научила этих мужчин любить другой стиль красоты: широкогрудую и ровнобедренную, как ее горизонты; широкоплечую и плечистую, как ее волны; ступающую, как ее крадущаяся пена; купающуюся в облаках золотых волос, как ее закат».) Барон, не спешите переводить на французский язык «бедра и плечи, как ее волны» или «ступающая, как ее крадущаяся пена». Думаю, сложновато будет перевести эти фразы на любой современный язык, да еще не потерять их поэтичность и красоту. Теперь, надеюсь, вы признаете, что перевести на английский подобные фразы с французского и немецкого языка не составляет особого труда.
– И что же вы в действительности думаете об английском языке? – поинтересовался Лоллинг.
Польщенный вопросом, я сделал все возможное, чтобы подвести справедливый итог своему выступлению.
– Кто-то из филологов, или Макс Мюллер