Вновь проревели трубы. Пять колесниц понеслись по неровной, усыпанной камнями земле.
Мы, спартанцы, имеем двух царей. Если один из них падет в бою, второй сможет беспрепятственно продолжать править государством. В то время оба царя были молоды: Леониду едва исполнилось тридцать, а Леотихид был лишь на несколько лет его старше. Оба имели прекрасное здоровье, как и подобает царям такой страны, как наша; к сожалению, отношения между ними не сложились. Леонид представлял собой галантного воина с рыцарским складом ума. Леотихид любил свою страну и свой народ, но старался по возможности избегать решительных действий. Он не доверял Афинам и Коринфу и не разделял уверенности Леонида в том, что греческие города-государства смогут выжить только в том случае, если объединятся. Среди спартанцев не было трусов, и уж тем более нельзя было обвинить в трусости их царя. Правильнее было назвать Леотихида осторожным. Вот и сегодня – вместо того, чтобы принять участие в спортивных состязаниях, Леотихид наблюдал за ними. Леонид был тем, кто со смехом несся навстречу ветру; тем, кто нахлестывая коней, наслаждался неистовством гонки.
Колесницы швыряло из стороны в сторону. Время от времени под колеса попадали камни и тогда они взлетали в воздух. Все наездники были испытанными мужами, они делали свое дело с тем жестоким восторгом, что ведом только тем, кто хоть раз почувствовал, как из-под ног и колес бешено уносится земля.
Какое-то время никому не удавалось вырваться вперед. Грохот копыт и колес заглушал подбадривающие крики зрителей. А потом, со скрежетом металла и древесным треском, столкнулись две колесницы. Наездники были выброшены в пыль, со всех сторон бросились илоты, чтобы оттащить обезумевших коней с пути оставшихся участников гонки. Трое продолжали нестись вперед, вписались в поворот и вырвались на широкую прямую перед царской площадкой и ревущей толпой. Показалась финишная черта.
Один отстал. Судьба гонки решится через несколько секунд: победит либо царь, либо юный Филимон.
На царской площадке царица Горго вскочила на ноги. Элла сжала руку Теусера. Под этим углом было невозможно определить, какая из приближающихся колесниц лидирует. А потом они словно ветер пронеслись мимо в облаке едкой пыли, Леонид подался всем телом вперед и кричал что-то своим лошадям. Они на несколько футов опережали лошадей Филимона.