Мужчина пересёк помещение, оказываясь у этого своеобразного сооружения. Из щёлки пробивался тусклый свет. Открыв дверцу до конца, Хоуп зашёл внутрь. Комната оказалась гримёркой. На краю столика, заваленном различной косметикой с давно истёкшими сроками годности, горела одинокая свеча, воск которой уже начал капать на пол. Говард выключает вновь начавший барахлить фонарик, кладя его на деревянную поверхность, а пистолет кое-как засовывает в карман кофты. Верхняя часть зеркала почти что достигала потолка, а его бока покрывали выцветшие фотографии, которыми была увешена ещё и часть стены. Пёстрые костюмы неаккуратной кучей громоздились на табуретке, но пара платьев и пиджаков всё же красиво переливались пайетками и стразами на вешалках. Непонятно как поместившийся сюда стеллаж был загружен разнообразными головными уборами, масками и очками.
Среди всего этого цветного взрыва Говард смог найти одну-единственную уцелевшую фотокарточку, рядом с которой лежало письмо. Оно было всё в сгибах, видимо, кто-то старательно складывал его до этого. Чернила совсем размылись от влаги и разобрать было возможным только размашистую подпись и букву “Ф”. На фотографии же была изображена группа из двенадцати людей на фоне этого самого шатра, и только при более внимательном рассмотрении становилось ясным: с ними что-то не так. У кого-то отсутствовали части тела, у других их наоборот было больше необходимого. Пара человек стояли в позах, которые обычные люди (не с переломанными ногами и руками) повторить не смогут. Однако, среди остальных выделялись двое стоящих в центре: парень и девушка. Оба были облачены в красные костюмы и улыбались во все тридцать два. На обратной стороне снимка стояла дата: “13.10.1991” и надпись витиеватым почерком: “Графская семья”.
Нахмурившись, Говард вновь перевернул фотографию, поднося ей ближе к свече.
– Вас разве не учили, что чужие вещи брать не прилично?
Мужчина резко дёрнулся в сторону, чуть ли не поджигая снимок. Рука машинально достаёт пистолет, направляя на источник голоса. В дверном проёме стоит девушка, но очертания её слегка скачут, не давая зацепиться за какую-либо часть тела или рассмотреть внешность в целом. Света одного огонька слишком мало.
– К-кто ты? – выдавливает из себя Хоуп.
Незнакомка хмыкает, беря брошенную на столик фотографию и поднимая её на уровень своих глаз. На секунду попавшей под свет свечи руке отчётливо различаются засохшие капли крови. Говард сглатывает, покрепче перехватывая оружие.