Надо все еще раз и еще раз перепроверить.
Итак, пусть неуемный ветер швырнет эти случайные страницы на Шпалерную или Сенную, на Садовую или далекие беспокойные Семенцы, а то и вовсе за далекую Третью рогатку, где проживают и благоденствуют с давних пор неизвестные народности и дай боже, разумные, миролюбивые и незлобивые племена. Дай бог им здоровья и процветания.
Что еще завешал нам безымянный капитан? Никогда, никогда, ни при каких обстоятельствах не ходить на Шпалерную к коварным речным девам, чей адрес должен быть навсегда забыт, стерт изо всех адресных книг, а дверь заколочена трехдюймовыми гвоздями, не распахивать им своего доброго и доверчивого сердца, оно ведь тоже ошибается, никогда не ходить к ним за случайной и призрачной любовью и ни в коем случае не есть и не глотать внутрь красных таблеток, если не хотите закончить дни свои в самом жалком и непотребном виде. Завещал еще, чтобы крепко сжимать в руке трехпудовую саблю и смотреть вперед весело и придурковато, как советовал один наш покойный государь, тогда и вся жизнь покажется не такой уж тягостной и даже немного смешной и забавной. Ну, стоит попробовать.
В любом случае, безымянный капитан останется в нашей памяти и сердцах за свой пытливый ум, трудолюбивую плоть и распахнутое нетерпеливое сердце. Все остальное – мелочи, которые будут стерты всесильным и беспощадным временем. Его вечноживые потомки должны знать, что денщика своего со странной фамилией лупил он не так уж сильно, а солдаты, потерянные им по недоразумению в Офицерском переулке, нашлись и вернулись на зимние квартиры своим ходом. Ну, не дети же в самом деле. Невская башня тоже нашлась, и стоит на своем прежнем законном месте, опрокинутый Александрийский столп водружен на прочное и твердое основание. Ну да бедолага капитан к этому совершенно непричастен – скорее, тут продувной ветер и другие стихии потрудились за него на славу. А может, это опять Юпитер на нас рассердился за какие-то дурацкие пустяки. И как шарахнет изо всех своих божественных сил электрической дубиной. Ну уж тут надо поднимать архивы, там все есть.
Другое дело – утеря злополучного янтарного мундира, настолько драгоценного, что на эти деньги можно было бы снарядить и вооружить три океанские или морские эскадры и пустить их в бой, в самое смертоносное и огненное пекло. Куда он вдруг потерял его? Быть может, проиграл и продул в карты майору Дарлингтону. Быть может – позабыл на Шпалерной у смешливых и любвеобильных барышень, или оставил в деревянной будке у швейцара Алексей Петровича, чья борода словно густой переплетенный лес с медведями и лешими. Ну мало ли где. В любом случае тот, кто вдруг найдет его, пусть отнесет его на Лифляндскую улицу, в Департамент морских и небесных коммуникаций. Там уж, я надеюсь, распорядятся как надобно и во всем как следует разберутся.