Ладно, времени нет. Стальной хлопнул ладонью по багажнику и сказал:
– Давай так сделаем: я тебя отвезу к себе, промоем боевые раны, наложим повязки. И так и быть, дам тебе сладкого чаю. Может быть, даже с печеньем, если будешь себя хорошо вести. А утром посажу на такси и отправлю домой. Чтобы бабушка не волновалась. Идёт, Аня? Можно тебя так называть?
– Можно, – легко согласилась она. – Но не нужно. Я – Анна Владимировна.
Стальной, который было подложил под нее руки, чтобы отнести в машину, замер от неожиданности. Эта маленькая поэтическая стерва ему вернула его же шпильку, которую он воткнул в ее мелкую попу там, на вечеринке у Сашки.
Стальной с трудом придал лицу серьёзное выражение и спросил:
– Позволите ли, Анна Владимировна, отнести вас в кабриолэт? Прошу прощения, что не могу подать вам экипаж, запряженный четверкой вороных. Виноват! Исправлюсь! – он браво щелкнул каблуками сапог.
– Благодарю вас, Никита Ильич. Буду очень признательна! – с серьезной миной ответила она.
Держись, Стальной, держись, чтобы не хрюкнуть от смеха! Зубастая мелочь играет если не в куклы, то в серьезную взрослую тетю. Это она так к нему подкатывает? Приятно, конечно! Чего уж тут скрывать? Ладно, можно и подыграть. Он подхватил Аню на руки и понес в машину. Бережно усадил девушку на переднее сиденье. Завел мотор и в салоне машины заиграла музыка. Вечно стоящая на автоповторе "Пачка сигарет" Цоя.