Ранняя весна дышала прохладой и пригревала солнышком, заставляя чернеть снег сверху сугробов, а моё сердце страдать. Я быстро шёл к своему дому, полон мыслей о неудавшейся попытке признания. Моя записка жгла мой карман, но я боялся выбросить её в школе, вдруг кто найдёт и прочитает. Я решил её спалить дома на газовой плите.
– Постой, Саша!
Это был её голос! Я узнал бы его из миллиона одновременно говоривших. Остановившись, я обернулся, увидел её, сидящую на скамейке возле детской песочницы, мимо которой всегда лежал мой путь домой. Я готов был сквозь землю провалиться. Наверное, я побледнел, а, затем, густо покраснел так, что стало жарко. Стараясь не встречаться взглядом с её прекрасными глазами, я уставился на свои ботинки, рассматривая чёрную царапину на коричневом носке.
– Почему ты меня избегаешь? Ни разу после записки не посмотрел на меня. Ты обиделся?
– Нет, что ты! Я… просто я…
– Если, как ты говоришь, это была не шутка, почему тогда избегаешь?
– Не знаю…
– Ты испугался своих чувств и подумал, что я буду смеяться над тобой.
Я глупо кивнул головой.
– Ну, и напрасно! Это очень мило с твоей стороны, а искренность в чувствах никогда не бывает смешной. Но если ты меня любишь, то докажи мне это.
Я обалдел, вовсе не ожидая такого поворота событий. У меня моментально вспыхнуло в груди, и я, не раздумывая, выпалил ей:
– Могу тебя поцеловать, могу залезть вот на этот фонарный столб, могу…
– Это каждый глупый дурак сможет сделать ради меня, – оборвала мой словесный идиотизм Алька, – но ведь ты не глупый и уж, тем более, не дурак. На что ты готов ради меня?
– На всё! – решительно отрезал я, стоя перед ней, как перед высшим судом, вершившим мою судьбу. – Проси, что хочешь, я всё сделаю!
– Даже, если это запрещено? – Алька хитро на меня взглянула.
– Ну… это… ведь…
– А говоришь на всё готов. Аккуратнее со словами, Саша.
Это было сказано настолько серьёзно, что я на мгновение забыл, что передо мной моя сверстница. Будто взрослая женщина Алька окинула меня своим голубоглазым взглядом, от которого по моей спине пробежали мурашки размером с кулак.
– Да, ладно ты, успокойся, – Алька вновь обратилась в одноклассницу, – я не попрошу у тебя дурного.
– А что?
– Я слышала краем уха, что ты сегодня наобещал там Юрию Ивановичу.
Это меня вдруг очень напрягло. Ни целоваться, ни лезть на столб не придётся. Ну, зачем это-то?