Сложно сказать, сколько это продолжалось. На смену незыблемому ощущению вечности пришли тщетные попытки осознать себя во времени, и, пропуская через себя информацию о том, сколько этого самого времени прошло с начала пути, мозг Рафаила сталкивался с очередной шарадой. Однако можно было сказать с уверенностью, что солнце уже вовсю раздавало свет всему и вся, как всегда, не жалея. День был в разгаре. Под ногами ощущалась мягкая густая трава, еще прохладная после того, как испарилась утренняя роса.
Через некоторое время равнинный ландшафт прерий сменился полосой лесного массива. Густая зелень окутала изгнанника, и в одном из деревьев он нашел опору, чтобы передохнуть. Рафаил медленно стал опускаться на землю, одной рукой опираясь о дерево, а другой, словно слепой, нащупывая твердую поверхность внизу. От устроенной им возни в стороны бросились прочь мелкие лесные твари. Рафаил сел на землю. Его правая нога была вытянута вперед так, что его замутненному взгляду предстали ее окровавленные пальцы, которыми он не без доли удивления начал шевелить; левую ногу он поставил на землю с выставленным вверх коленом, водрузив на него полусогнутую в локте левую руку. Оказавшись в сидячем положении, Рафаил ближе увидел траву: зеленые пучки бурно разрастались во все стороны. Вдруг перед глазами возник плавно пикирующий с дерева лист и, подчиняясь законам аэродинамики, в крутом пике упал на колено Рафаила. Он протянул руку, поднял лист и поднес его к глазам. Прозрачные прожилки зеленого листика вызвали в воображении пришельца ассоциации с созвездиями и галактиками. «Очень интересно – вселенная внутри этого маленького земного предмета…»
Тело постепенно привыкало к новым условиям, дыхание уже не причиняло боли, но жажда и голод, царапая горло и желудок, громче всех требовали удовлетворения. Рафаил сидел на земле с дубовым листом, зажатым между большим и указательным пальцами, в прохладе лесной тени, когда вдруг услышал шум, который не вписывался в симфонию природного оркестра. Шум доносился слева, и он, подчиняясь очередному инстинкту, повернул туда голову. Если бы Рафаил владел земной системой мер, он оценил бы расстояние, которое отделяло его от источника шума, примерно в сто метров. В конце лесного массива, за его противоположной границей, сквозь деревья проглядывалась грунтовая дорога. Кто-то только что проехал по ней на телеге, запряженной лошадью. Путник встал и, медленно и осторожно, фоном продолжая настраивать автопилот своего тела, двинулся в ту сторону. Ноги были истерты в кровь, пот застилал глаза, дыхание стало хриплым.