Сердечко постепенно успокаивалось, руки перестали дрожать, а вот тяжкие мысли не уходили. Назад уже ничего не вернёшь, придётся покориться и пусть будет, что будет.
Погода не по-осеннему теплая, благодать. Конец сентября, а тепло уходить не собирается. В такую погоду радоваться надо, а мы воюем… Урожай собрали добрый. Чего ещё желать? Живи – не тужи. Правда, большую часть урожая придётся отдать в товарищество. Может, оттого батюшка и бесится? Жалко своего труда.
Она уже давно работает наравне с родителями и в поле, и по хозяйству, знает, что это за тяжкий труд. Вздохнув, сняла с головы сбившийся платок, поправила растрёпанные волосы.
Она знает, если отец чего надумал, своего добьётся. Интересно, какого женишка он им подобрал?
Через месяц ей минет шестнадцать, замуж рано, да и не хочет она. У неё и парня-то не было. Надюша понимала, что совсем не красавица: маленький росточек, скуластое лицо, уточкой нос. Хороша не хороша, как ни крути, все одно отдадут. Она вздохнула, плотнее прижалась к стволу дерева.
Солнышко припекало, на тело напала истома. Страх пережитого сморил в сон, сопротивляться не осталось сил.
…Затрещали сухие ветки. Кто-то пробирался через кустарник.
«Лось? – промелькнуло сквозь дрему. – Лось так лось». Страха не было. В лесу она чувствовала себя в большей безопасности, чем где-то. Лось пройдет не остановится, а волки в это время не заходят.
На всякий случай юркнула за дерево.
– Чего спряталась? Будто не знаю… – Дед Тишка сбросил с плеч вязанку – Опять у вас спектакли? Неугомонные…
…Надюша рассказала ему всё, то и дело срываясь на плач. Дед приходился братом матери и хорошо знал, что творилось у них дома. Иногда мирил отца и мать, но с каждым разом это давалось всё труднее. Что-то раскололось в отношениях родителей, но причину никто не знал.
Выплакавшись, Надюша притихла, успокоилась. Дед сидел молча, растирая корявыми пальцами сухой дубовый лист.
– Ты на плетушки лозы нарезал? – спросила она, чтобы нарушить молчание.
– И плетушки тоже надо плести. Дома сидеть невмоготу. Вон какая красота, но и без дела бродить тоже неохота. Зима длинная, вечера долгие, будет занятие… Так говоришь, скалкой его? Жить-то будет? Ишь, лихая, недаром он тебя любит.
– Извелась вся, как теперь домой ворочусь. Прибьёт.
– Н-да… дела… Замуж что, не хочется?